Пальчиком толкаю чемодан-обидчик, тот легко откатывается на колёсиках. Унылым шёпотом спрашиваю:
- Мамин?
- Нет, - отрезает Павлик, - твой.

Непонимающе хлопаю ресницами. Поворачиваю голову к вешалке - нет моих курточек, и в тумбе пропали все туфли и босоножки. Алкоголь никак не желает рассеиваться и, мозг неуклюже пытается выстроить причинно-следственную связь: если его одежда на месте, а моей нет, значит, мы никуда не едем? Только я?

В подтверждение Павлик нервно дёргает плечами:
- Снежана, нам надо расстаться.

Пошатнувшись, икаю. Как расстаться? Утром всё хорошо было. Уставший мозг снова напрягается, прикидывая, что я могла сегодня сделать не так… Не находит.
- П-почему? - недоумённо выдаю всё, на что способна.

Павлик, глубоко вдохнув, поясняет:
- Мама говорит, мы поторопились съезжаться. И вообще, я тебя не люблю и ухожу, но так как квартира моя, то уходишь ты, - скороговоркой выпаливает абсолютно неудобоваримую конструкцию.
Речь заканчивается извинением без тени сожаления:
- Сорри.

Видя, что понимания в моих глазах не прибавилось, Павлик переходит к решительным действиям: раскрывает откуда-то взявшийся чемодан - не было у нас такого! Он так велик, а вещей так мало, что они не занимают и половины объёма. Павлик небрежно закидывает туда пакеты с подарками, вжикает молнией и с нетерпением заявляет:
- Ну, пошли?

Впадаю в ещё более глубокий ступор. Как это не любит? Как уходит? Он так красиво ухаживал, упорно добивался благосклонности, пока я не влюбилась. И вот так мерзко закончил нашу историю? Не может быть... Беспомощно перебираю ленты шаров, как вдруг какой-то из них лопается с оглушительным хлопком, до жути пугая и выводя из оцепенения. Меня прорывает пьяными слезами:
- А как же я? - тянусь его обнять, это ведь это всё тот же Павлик, - там же ночь, куда я пойду?

Решительно отстранившись он приседает на корточки. Надевает на мои бедные ноги ненавистные босоножки и, кряхтя, перечисляет:
- У тебя же было много подруг сегодня на девичнике? Кто-то точно приютит. Или родители. Гостиница, накрайняк…
- Так ты из-за девичника обиделся?! - озаряет меня. Ободрено вытираю нос. На девичнике ничего страшного не было, сейчас разберемся, помиримся...

Павлик выпрямляется и разворачивает меня к двери с новеньким замком:
- Не придумывай глупостей, мы просто не подходим друг другу, - бубнит, выталкивая из квартиры.

Кладу ему руку на грудь и проникновенно заглядываю в глаза:
- Может… Давай сейчас поспим, а поговорим утром? - цепляюсь за последнюю возможность если не прекратить, то хотя бы приостановить этот сюр. Тщетно. Уворачивается, нервно нажимая кнопку вызова лифта.
- Утром тебя здесь не должно быть, Снеж, потому что… - запинается и нехотя сдаётся, - приедет другой человек.

И с ещё одним издевательским “сорри” закатывает чемоданного монстра в квадратную кабину. Озабоченно осматривает фиолетовое облако шаров надо мной.
- Ты не поместишься. Жду внизу.

Створки лифта закрываются, оставляя меня наедине с новой реальностью, которую никак не удаётся осознать. В свободное время я подрабатываю редактором любовных романов и сейчас будто оказалась в не самом лучшем из них, с жуткими, просто жутчайшими, проблемами в логике повествования.

Окончательно разрыдавшись от несправедливости происходящего, в очередной раз штурмую ступеньки, не чувствуя ног. Спускаться, оказывается, сложнее, чем подниматься.
- Ну что так долго-то?! - Павлик недовольно мерит шагами пятачок у подъезда.

Всплёскиваю руками, но вместо всех вариантов ответов из горла вырываются только жалкие всхлипы. Перекатываясь с мыска на пятку, бегает глазами по сторонам, стараясь не встретиться со мной взглядом: