С отцом у Ричарда отношения были прохладные. Он, конечно, старательно выказывал сыновью почтительность, но прекрасно видел не особо скрываемое недовольство собственной персоной. Короля магия смерти обошла стороной, да и другие его магические умения находились на нуле. Впрочем, правителю любой страны это и не нужно. У него есть советники и маги, связанные клятвой крови, они в случае чего и заклинание любое произнесут, и если будет нужно, собственной жизнью за правителя и страну пожертвуют. Ричард порой ловил себя на том, что завидует отцу: магия частенько требовала большего, чем давала, а уж ослушаться приказа покровителя и вовсе возможности не было.

         Стоя у одной из внушительных мраморных колонн зала, Ричард то и дело чувствовал на себе взгляды придворных. В лицо ему никто смотреть не отваживался. А вот за спиной – дело другое. Отвращение, брезгливость, страх – знакомые эмоции. Впрочем, он привык считаться изгоем в собственном доме.

         Придворные зашевелились. Ричард повернулся ко входу. Серж. С очередной фрейлиной принцессы. Вот же любитель юбок. Одет элегантно, это у него не отнять: фрак, брюки, туфли – всё коричневого цвета. Через полгода после появления в этом мире он уже умел танцевать самые популярные танцы, и от партнерш отбоя не было.

         Ричард горько хмыкнул про себя: «А ведь я завидую. Дурак. Давно же понял, что так и помру одиноким. Вроде все чувства убил. Нет же, зависть все еще прорывается».

         Король появился в зале практически сразу же после астролога. Высокий, статный, красивый. «Картинка, а не мужчина», – так о нем шептались фрейлины принцессы. А еще верный. После смерти матери Ричарда десять лет назад фавориткой короля стала одна из ее фрейлин. И до сих пор они вместе. Завистницы за ее спиной перешептывались, уверенно говорили, что она приворожила правителя, воспользовалась любовной магией, но Ричард знал – полная чушь. Мужчин королевского рода приворожить нельзя.

         Музыканты заиграли шатцу – медленный чувственный танец, этакое признание в глубоких чувствах, которым обычно открывали все балы, - и король заскользил по паркету вместе с фавориткой – миниатюрной, всегда элегантно выглядевшей графиней Марицей дар Астарот. Несколько обязательных кругов, и пара, завершив танец, направилась к креслам на возвышении. Ричард дождался объявления легкой вальты, танца для флирта, и с чистой совестью направился к выходу из зала.

         Ритуал вызова неупокоенной души, как в жутких детских страшилках, нужно было обязательно проводить в полнолуние на том кладбище, на котором была похоронено тело.

Воздух, напитанный сыростью, вязкая земля под ногами и холодный пронизывающий ветер радости Ричарду не доставляли. Вспомнив о теплой спальне и ожидавшем его сытном ужине, он раздраженно прошипел сквозь зубы несколько грязных ругательств на языке орков и стал готовиться к упокоению.

         «Вы, мессир, принц, вы можете не участвовать в обычных обрядах, не проводить их, - учил лорд Перинар, - но знать их вы обязаны».

         Не участвовать и не проводить Ричард не мог: иначе его заела бы скука, а вместе с ней и тоска. Однообразная дворцовая жизнь, наполненная торжественными обедами, танцами, сплетнями и охотой, была не для его деятельного характера. А потому крестьяне в дальних селениях часто пугали непослушных детей злобным черным принцем, который в любой момент появится в ночи на таком же черном коне и заберет малышню в темное подземелье для своих «грязных» опытов. Первый раз услышав подобную чушь, Ричард хохотал, как сумасшедший.