Принц пил кофе из фарфоровой чашки и сдержанно улыбался, видимо, отвечая на вопросы журналистов. Он снял верхнюю часть формы и оставался в белой рубашке – закатал рукава, обнажая жилистые предплечья, перевитые венами, и крепкие запястья. Пальцы у него были длинными, аккуратными, с выпирающими костяшками, и чувствовалось, что в его высочестве удачно сочетаются сила и элегантность. Белый цвет неожиданно ярко подчеркивал цвет его глаз и придавал образу некую легкость и даже легкомысленность, которая не вязалась с пронзающим взглядом.

На второй фотокарточке Даррел в прогулочном костюме скакал на черной лошади с алой гривой. С нею он управлялся умело, и в седле смотрелся мужественно. Разумеется, будущий правитель должен быть мужественным и сильным. Как же иначе?

Взгляд его оставался таким же. Холодный, обжигающий, как у ледяного дракона, что был изображен на его дирижабле. Казалось, его высочество смотрит прямо на меня, и по рукам вдруг пробежали мурашки.

А вот на третьей принц сидел за роялем около окна, и теплый солнечный свет падал на его лицо, золотя чуть растрепанные волосы. Его пальцы легко скользили по клавишам, на лице сияла загадочная полуулыбка, лед из глаз пропал... Фотокарточка была самой живой – Даррела словно застали в какой-то особенный миг, отобразив что-то глубоко личное.

Засмотревшись на руки Даррела, я заметила на большом пальце левой руки кольцо – тонкое, обычное, без камней, но отчего то ярко сияющее. Наверное, оно было выполнено из лунной стали, которую производят темные фэйри. Самый дорогой и самый ценный металл в мире. Стоил, как моя жизнь. А моя жизнь, между прочим, была бесценной!

Глядя на фото, я стала понимать, почему на принца капают слюной не только все девчонки империи, но и, наверное, всего мира. Красивый, богатый, обладающий властью. Казалось бы, идеальный. Только, как известно, идеалов не существует – это всего лишь чудесная картинка, которую демонстрируют нам журналисты и представители дворца, отвечающие за образ императорской семьи. Бабушка частенько говорила, что дворец – самый большой гадюшник на свете, а его обитатели – настоящие змеи. И каждый раз ее глаза вспыхивали словно от старых болезненных воспоминаний, но что это были за воспоминания, я так и не узнала – она предпочитала молчать.

Перед тем, как отложить газету, я все же прочитала несколько строк из интервью.

«Ваше высочество, вы – самый перспективный жених империи, да что там империи – всего мира! Есть ли в вашем сердце та, которую вы готовы сделать следующей императрицей?» – спросил журналист.

«Мое сердце свободно, – ответил принц Даррел. – Когда же появится та, которая сможет его завоевать, я расскажу об этом».

«Ваша невеста – какой она должна быть?»

«Она должна быть достойной».

«Вашего сердца или короны?»

«Достойной всего нашего народа».

Я хмыкнула. Достойной всего нашего народа, вы посмотрите только! Тогда ему за невестой надо идти в храм богини Элайды[1]. С усмешкой я последний раз взглянула на красивое лицо принца и все-таки закрыла газету. Да, конечно, интересно будет увидеть его высочество вживую – потом буду рассказывать своим детям, что со мной в академии магии учился сам император! Хотя, конечно, может быть, мы никогда и не пересечемся – замок и его территория огромны, а у принца куча охраны и ненормальных поклонниц. Но, возможно, я увижу его издалека… Например, в столовой. Или принцы не едят в столовых? Или в библиотеке. Или просто в коридоре. Или принцам не положено ходить туда, куда ходят простые смертные?