На цыпочках я подошла к кровати и увидела, что малышка спит. Сладкая девочка, при живом отце, такая одинокая. Надо будет обязательно поговорить с лордом Норденом по поводу того, как надо относиться к маленьким детям и что лишать ребёнка ласки и любви по меньшей мере неразумно.

Присев рядом с кроваткой, я аккуратно поправила балдахин, вышитый золотистой нитью, и дотронулась до деревянного бортика. Ласково провела пальцами и потянулась к маленькой ручке девочки. Она спала, и я не хотела её тревожить, но словно невидимым магнитом меня тянуло к дочери Олинды Норден. Коснувшись подушечкой пальца нежной кожи ладони ребёнка, черчу круг и…

… раздражённо выдёргиваю ладонь из сильной руки мужа.

– Зачем ты пришёл, Ильгизар? - смотрю в тёмные глаза и не узнаю того человека, которого когда-то полюбила всем сердцем.

– Я хочу поговорить… давно пора.

– Уходи. Я плохо себя чувствую. - Отворачиваюсь от него и иду в свою спальню.

– Олинда! - Ярость вырывается из него раскалённой лавой. - Ты последнее время, постоянно себя плохо чувствуешь. Ты что, больна? Может тебе врачу показаться?

– Да, я больна! - Взрываюсь от его тупости и того, что он не понимает, что со мной? - Если бы не ты и не твоя ненасытная похоть, я была бы здорова.

– О чём ты говоришь? - Хватает меня за руки и встряхивает. - Сколько можно загадок и тайн?

– Я беременна. - Выплёвываю ему в лицо свой диагноз и смотрю за реакцией.

– Олинда. - Отпускает меня и отходит. Падает в кресло и тяжело дышит. Поднимает на меня глаза и жалостливо смотрит.

Вот поэтому я и не хотела ему говорить. Тянула до последнего. Мне не нужна его жалость, ничья не нужна. Сама справлюсь со всем!

– Не смотри на меня так! - Вскидываю кулаки и набрасываюсь на него. Но ему то что? Ловко хватает мои руки и мягко их опускает.

– Прости, любимая. Прости. - Прижимает меня к себе. - Я виноват. Виноват.

– Нет! Ты не понимаешь! Ты подарил мне то, о чём я не могла и мечтать. - Слёзы текут по щекам, и я вздрагиваю от того, что наконец, поведала ему свою тайну.

– Но как же? - Отстраняется. - Врачи запретили тебе. Ты же... не можешь.

– Я буду рожать! - Встаю и выпрямляюсь, смахиваю предательские слёзы и глажу свой живот. Смотрю вниз, туда где могут быть глаза моего малыша. - Ты будешь жить. Обязательно.

Пальцы чувствует шевеление ребёнка…

… девочка открывает глазки. Смотрит на меня так, что пробирает дрожь. До самого сердца, до самого потаённого уголка души.

Я поднимаюсь и отшатываюсь от кроватки. Кидаю последний взгляд на девочку, но она уже спит и тихо посапывает.

Мне, что показалось? Ну конечно, этого просто не могло произойти. Со мной никогда подобного не происходило. Значит, это просто иллюзия.

Как будто я попала в прошлое и увидела глазами, а может, душой ребёнка, разговор его родителей. Олинда ещё была жива и носила под сердцем свою дочь. А ещё, я поняла, что жена лорда Нордена была больна и не должна была рожать. Но наплевав на все запреты врачей пошла на этот риск.

Чужие воспоминания разрывали мне сердце и вскрывали такое, от чего мне было плохо.

Я не должна была этого знать!

Это не правильно и запретно.

Я как будто подслушала чужой разговор, не желая этого. Меня, словно, окунули в чужое грязное бельё, и я никак не могла выбраться из этой кучи.

Выйдя из покоев, я сделала пару шагов к лестнице и увидела, как моя горничная поднимается с подносом. Видимо, она шла ко мне с завтраком, да вот только весь аппетит пропал, и я хотела сейчас лишь одного - чтобы меня оставили в покое. Прислонившись к поручням, я медленно сползла на ковролин.