Барт уснул раньше. Мне не спалось. Чуть сместилась, чтобы ему было не тяжело, положила голову на здоровое плечо, обняла крепко за торс и прикрыла глаза. Мне давно не было так надёжно и комфортно. Я забыла ,каково это – быть в объятьях мужчины. Забыла, каково это – доверять. Засыпать рядом. Чувствовать тёплое дыхание и стук чужого сердца под ухом.

12. Глава 11

Утром проснулась совершенно поздно. Сладко потянулась во все стороны и уставилась на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно задёрнутые занавески. Блаженно улыбалась собственным мыслям, зарываясь носом в соседнюю подушку. Через пару минут вспомнила вчерашний день и подскочила. Бартольда в комнате не было, вот и не сразу сообразила.

Впервые за пять лет я спала сном младенца. Впервые не вздрагивала от каждого шороха. Впервые не молилась перед сном. «Разве что Барту», - хихикнул внутренний голос, напомнив о сладостной ночи. Покраснела и упала на подушки, закрываясь одеялом с головой.

Скрипнувшая дверь отвлекла, я высунула нос и расплылась в очередной глупой улыбке. Бартольд осторожно и спиной ко мне заходил в комнату. Он уже был одет в строгий дорожный костюм и высокие армейские ботинки. Прикрыв дверь, развернулся и удивлённо приподнял бровь. Очень уж старался мужчина не разбудить спящую красавицу в моём лице.

– Доброе утро, – прокаркала я вот совершенно не милым голоском, подняв взгляд с подноса.

– Светлого утра, Натали, – улыбнулся мужчина и подошёл ближе.

На подносе стояли две чашки кофе и лежал маленький букетик цветов из моей лавки. Цветы были небрежно обёрнуты и завязаны бечёвкой. Видать, Мира не оценила его утренний визит и наспех намотала всё, что нашла, в одну композицию.

– Тебя Мирабелла не прибила? – хихикнула, зарываясь носом в чуть завядшие бутоны.

– Сказала, чтобы больше не таскался сюда в рань несусветную. В моём доме уже есть один цветок и мне хватит, – усмехнулся полковник и, склонившись, сорвал поцелуй.

– Она по утрам злючка, – погладила по плечам, отмечая, что повязку он снял. Расстегнула пару пуговиц рубашки, чтобы заглянуть на рану. – Как твоё плечо? Температуры вроде нет.

– Подожди, – рассмеялся он и отошёл. – Пей туку, я покажу.

Кивнула, уселась удобнее, откинувшись на подушках. Схватила чашку горячего напитка и приготовилась лицезреть. Этот невозможный мужчина медленно скинул чёрный строгий сюртук. Следом так же медленно снял жилет и расстегнул все пуговицы на белой рубашке. Но скидывать последнюю одежду не спешил, возился с манжетами и запонками. Показывая мне лишь полоску с тёмной порослью и идеальные мышцы живота.

– Тебе помочь? – облизнула губы и смутилась. Так как у Бартольда тоже загорелись возбуждённо глаза.

Он резковато скинул рубашку и предстал передо мной с оголённым торсом. Повязки, как я и думала, не было. Как и раны или хотя бы небольшого шрама. Отложила чашку и подскочила на кровати. Встала на колени у края постели и потянула Барта ближе к себе. Провела ладонью по тому месту, где ещё вчера затягивалась рана.

– Вот это у тебя регенерация! – выдохнула поражённо. Барт рассмеялся, покачав головой.

– Это не я.

– Мазь лекаря? – предположила, так как застарелый шрам на боку тоже исчез, провела прохладными пальцами по тому месту, где он был. У мужчины мурашки побежали, и он напряг живот, показывая кубики пресса. Переместила пальцы на грудь. Там тоже был шрам, а сейчас чистая кожа. – Твой лекарь просто гений врачевания.

– И не Харольд, – опроверг он новую теорию, посмеиваясь. Полковник приподнял голову за подбородок, заглядывая в глаза. – Это твоих рук дело, детка.