Оглянулась по сторонам…
В традиционном браке — очень, очень традиционном — я бы после свадьбы вошла в семью мужа и его дом — этот номер в отеле стал бы моим домом.

Я должна была бы принять образ жизни Кирилла, разделить его ценности, выучить привычки.
Пьет он по утрам кофе или чай?
Сколько времени проводит в душе? Выходит оттуда голым, в полотенце или в домашней одежде?
Застилает постель или оставляет проветриваться?
Мелочи, мелочи, мелочи… и более важные вещи.
Хочет, чтобы жена работала или вела хозяйство?
Делится с близкими своими проблемами или предпочитает казаться неуязвимым героем?
Собирается заводить много детей или жить для себя?

Все эти вопросы высыпались как-то разом в мою невыспавшуюся голову, и на меня навалилась невыносимая усталость.
Кураж, обида и веселое равнодушие, дернувшие меня за язык, когда я сказала «Все посмотрела, теперь идем жениться» покинули меня, оставив в растерянности и… в браке.

С Костей мы выясняли все вопросы постепенно.
От свидания к свиданию.
От объятий к поцелуям.
От болтовни под вино к серьезным разговорам о будущем.

Кажется, от немедленной истерики меня спас только стук в дверь.
Мужчина в строгой униформе вкатил в номер столик на колесиках. Майя порхнула разбирать его — готовые блюда и упаковки с едой на стойку, ведерко с двумя бутылками шампанского — на стеклянный столик у дивана. И тут же принялась намазывать хлеб маслом и икрой, резать фрукты, потрошить коробки и пакеты.
Она тут чувствовала себя больше дома, чем я.

— Ой, ничего, что я похозяйничаю, жрать хочу — умираю! — уже что-то жуя, проговорила она. — Почти сутки не ела, три заказа подряд и все с аналом! Вчера какой-то праздник жопы, что ли, был!
— Там стейки должны быть, — сказал ей Кирилл, выходя из гардеробной. — Пожарь на всех, что ли.
Он успел переодеться в серые спортивные штаны и черную футболку швами наружу — что ж, вопрос с домашней одеждой могу снять с повестки.

Женька, все это время фоткавшаяся на фоне панорамы за окнами, опустила телефон и уставилась на Майю во все глаза. Я тоже осознала наконец, что только что услышала.

— Что? Чему вы удивляетесь? — наконец заметила та наше внимание. — А… Не в курсе? Ну да, я эскортница.
— Проститутка, в смысле? — с жадным интересом уточнила Женька.
— Ну да, — пожала та плечами. — Пчелка Майя, почти самый высокий ценник в Москве.

Кирилл плюхнулся рядом со мной на диван, держа бутылку шампанского. Наблюдая за тем, как он скручивает проволоку с пробки, я решилась спросить:

— Ты позвал сюда проститутку?
— Я же сказал, она моя подруга, — ответил он, вывинчивая пробку. От его движений горячий напряженный бицепс то и дело касался моей голой руки, но я была слишком шокирована, чтобы волноваться еще и об этом.
— Ты дружишь с проституткой? И спишь с ней? — уточнила я.
— Ма-а-а-ай, напомни мы с тобой спали когда-нибудь? — окликнул ее Кирилл. Майя, разрезавшая упаковку стейков, фыркнула и махнула ножом:
— Я бесплатно не трахаюсь!
— Вот видишь, — кивнул Кирилл, поднажал и пробка сказала «чпок!», выстреливая в воздух. Ударилась о потолок и укатилась куда-то за кресло. — Я принципиально не плачу за секс, она принципиально не трахается бесплатно. Что нам еще остается, кроме как дружить.

Он взял со столика бокал и принялся наливать в него шампанское, слегка его наклонив, чтобы не слишком пузырилась пена.

— Ну, не совсем! — отозвалась Майя, ловко укладывая деревянными щипцами стейки на панель гриля. — Ты мне все же заплатил однажды. Помнишь, когда ты захотел попробовать…

Кирилл нахмурился, отставил полный бокал, потер пальцами бровь и неуверенно сказал: