И вот такому человеку вдруг понадобилось что-то от простой девушки Вари. Пусть даже старые пластинки.

Тревожно и нервно. И самую чуточку некомфортно.

Кирилл вдруг замер и принюхался.

— Вкусно пахнет, — сообщил он. — Что это у тебя там?

— Там… — Я оглянулась на кухню. Почти забыла о своем кулинарном подвиге, прыгая тут на задних лапках перед господином с яхтой, «мазератти» и «бентли». — Готовлю. Беф бургиньон.

— Оу! Круто! — восхитился Кирилл. — Хорошо готовишь? Судя по запаху — высший класс.

— Ну, я немного умею, но это эксперимент, первый раз пробую. Может, еще и не получилось, — начала я оправдываться.

— Эксперимент — это хорошо. Давай я как независимый свидетель продегустирую и скажу, как получилось. У меня большой опыт.

— Ой, нет! — испугалась я. — Тебе точно не понравится. Это же простая домашняя еда, я не заморачивалась!

Хотя, конечно, заморачивалась. И букет гарни набрала, и грудинку тщательно выбирала, и даже лук взяла не абы какой, а мелкий нежный шалот.

— Домашняя еда в Италии намного вкуснее ресторанной в Москве, это не показатель.

— Но я… я не… — растерянно забормотала я.

— Я напрашиваюсь, если ты не заметила, — беззастенчиво сообщил Кирилл. — Так что у тебя есть только два варианта. Либо пригласить меня наконец, либо напрямую отказать. Вежливо отмазаться не получится.

Да я уже поняла.

— Ну, если хочешь, давай! — расхрабрилась я. — Но за последствия я не отвечаю!

— Если ты не добавила туда какой-нибудь ядреный мексиканский перец, последствия не могут быть очень уж катастрофическими.

— Только французское вино, — сказала я. — Честное слово. Остальное все родное.

— Было бы неловко, окажись во французском блюде испанское вино, — заметил Кирилл и ушел снимать кроссовки.

Вернувшись, он обвел внимательным взглядом кухню, и я даже испугалась на мгновение, ожидая увидеть на его лице презрение к убогой обстановке, грязным шкафчикам, допотопной плите и ремонту тридцатилетней давности. Но заметила только любопытство. Особенно его заинтересовал буфет — он, кажется, едва удержался, чтобы не выдвинуть пару ящичков. Но взял себя в руки и устроился за столом, безошибочно определив, где мое любимое место, и выбрав другое.

От смущения я не знала, куда себя деть, и пошла засовывать нос в кастрюлю. Как там мое ресторанное блюдо? Долго ему еще? По времени вроде пора выключать, два-три часа уже томилось. Но раз у меня такой строгий критик завелся, надо постараться не ударить в грязь лицом. Пусть еще побулькает на всякий случай.

— У тебя очень сосредоточенный вид, — заметил Кирилл. — Как будто ты вычислила все до мелочей. Соль отсчитывала по крупинкам и нарезала мясо с линейкой.

— Конечно! — сказала я. — Строго по рецепту. А то заменишь устриц килькой — и уже не то!

Кирилл засмеялся, показывая крупные белые зубы.

— А я готовлю интуитивно. — Он устроился на расшатанной табуретке с таким удобством, будто это было роскошное кресло. — Главное — запомнить принципы, а дальше только импровизация.

— Ты умеешь готовить?

— Немного, — пожал он плечами. — Когда есть повод поалхимичить и забабахать что-нибудь интересное. Каждый день варить макароны и жарить котлеты я бы не смог.

— Жену, значит, эксплуатируешь, — ляпнула я и мгновенно прикусила язык.

Потому что это был порыв, под которым пряталось — довольно плохо пряталось! — желание аккуратно выяснить, есть ли у него эта жена. Кольца на безымянном пальце не видно. Зато на большом — строгий черный ободок. Но это ни о чем не говорит, мало ли почему человек не носит кольцо.

Короче, спалилась я красиво. И была благодарна Кириллу, что он не стал это никак комментировать.