Она едва смогла сделать вдох. Это первое прикосновение, переходящее границу «мы с тобой только друзья».

По коже побежали дикие мурашки, а бедра свело томительным напряжением.

Чтобы не сбежал, не передумал, не отступил, Лана цепко перехватила его кисть, сплела пальцы и, потянув легонько на себя, заставила Эда наклониться. Принудила окутать себя флером горячего дыхания, ароматом мужского тела и окунуть в золотой океан глаз. Да, таки они у него больше желтые, чем карие. В глубине отражались жажда, отчаяние, страсть… только огня не было, точно почудилось. Хотя днем никогда не замечала по краям его радужек золотистых оттенков, будто к ночи они у мужчины загорались особенно ярко. Как у кота, впитывая и отражая свет, мерцая, как два блюдца.

Эд немного дрожал, но не от холода, потому что даже на расстоянии чувствовался его жар.

Ещё немного, ещё чуть-чуть, и он созреет, ведь она не ошиблась, его ведет так же, как и Лану. Это на тонком уровне ощущается. В груди трепетало от одной мысли, от крошечной надежды, что она ему не безразлична.

Что позвал не просто так… не поиграться.

Долго разглядывая его крупную ладонь, Лана мягко обрисовала пальчиком рисунок выраженных вен, что темными жгутами оплетали кисть. Нарочно зацепила предплечье, чтобы почувствовать, как окаменели мышцы, и пульс бьется под кожей ошалело, бешено. Улыбнулась, когда Эд вздрогнул от невесомой беготни подушечек по запястью. Она и сама, едва справляясь с частым дыханием, трепетала от теплоты и мелкой дрожи. Облизнув пересохшие губы, с торжеством словила на себе голодный сверкающий взгляд.

– Твои глаза светятся в темноте, – шепнула с придыханием.

– Ерунда, – хрипло усмехнулся Эд, заполошно моргнув. Сияние в глубине золотых радужек в миг исчезло.

Лана

– Но я же видела, как они горели! Видела! Клянусь. – Лана вновь погладила его пальцы, мечтая, что они прикоснутся к ней более откровенно, более смело. Приласкают, заставят поверить, что такие сильные чувства – реальность, а не иллюзия.

Эд поджал чуткие губы, а затем ласково улыбнулся уголком рта.

– Отражение луны? – увел взгляд в сторону, но украдкой все равно поглядывал на девушку. – Уличный фонарь?

– Не смешно!

Эд неожиданно наклонился, придвинулся так близко, что можно было услышать стук его сердца. Лана задержала дыхание, натянулась в предвкушении. Теплая ладонь вдруг вырвалась из плена ее пальцев, легла на край скулы, заставив замереть. Пальцы накрыли ухо, вплелись в волосы до сладкой боли.

Мужчине пришлось склониться почти вдвое, чтобы оказаться с ней на одном уровне и посмотреть в глаза.

– Ты очень… – запнулся, – волнуешь меня, Лана. Необъяснимо. Я едва справляюсь с собой.

– Зачем?

– Что…

– Справляешься?..

Тепло разлилось по груди и юркой лентой обвило бедра, заставив крепче свести ноги. Покалывание и жар давно привычны в присутствии Эдгара. Казалось, что Лана потрескаются от перенапряжения, если они не сдвинут отношения в другую плоскость. Порочную. Интимную. Горизонтальную.

Ради этого она сюда и пришла.

Но мужчина шумно выдохнул и, внезапно отпустив, словно передумал, присел на кушетку и притянул Лану к теплому плечу. Как дочь или подружку, но не любимую девушку.

Класс…

– Ты мне нравишься, Эд, – девушка нарочно прижалась к нему теснее и положила щёку на плечо. Прошептала порывисто: – Очень…

– Я знаю, Лана… Знаю. Но…

– Ничего не говори, – перебила она, заглядывая в золотые глаза. – Не торопись.

Эд сдержанно кивнул и сильнее притянул ее к себе.

Какой он крупный и горячий, с ним бы и одеяло не понадобилось, укрыл бы собой, защищая от внешнего мира.