Эни растерялась, в голове у неё шумело, мысли разбегались, и единственная которую она смогла поймать была:
- Я поняла, - с несчастным видом протянула она, - А погулять мне можно? И книжки брать в комнату? Я быстренько, утром рано-рано, пока никто не видит, как грызик туда-сюда? - она умоляюще посмотрела на него, с блестящими от подошедших и невыплаканых слёз.
В закостенелой душе опытного политика и придворного высшего ранга что-то дрогнуло, при взгляде на эту малышку, волей судьбы брошенную под его власть и опеку, и он чуть смягчился:
- Ладно, прогулки рано утром, только не по центральным дорожкам. А книги.. да, можешь брать. Надеюсь, что ты будешь выбирать что-то действительно толковое, а не только вот это.
Он кивнул на злосчастную книжку, которую Энели тщетно запихивала под пледик, хотя та уже достаточно засветилась.
- Иди.
- А сегодня?.. Погулять можно?.. - в ответ на его недоуменный взгляд спросила она.
- Брысь! - прирявкнул он, она тяжело вздохнула и пошла медленно и печально; он опять сдался, - ладно, погуляй, только скройся, чтоб никто тебя не видел.
- Спасибо! - Эни, подпрыгнув, бросилась на шею к этому довольно крупному нагу и клюнула его поцелуем в щеку. Чем ненадолго его ошарашила.
Потом быстро, пока он не передумал, помчалась прочь.
....
Энели бежала знакомыми едва проторенными тропинками подальше от главных дорожек. Она выскочила на террасу и ничего не видя перед собой от застивших глаза слёз, скатилась в мягких туфельках по гладкому пандусу, но и это её не развеселило, как обычно. Она чувствовала, что время беззаботной детскости проходит, ей грозит оказаться перед требованиями, предъявляемыми ко всем схение из знатных родов, а именно, правильным, одобренным родителями браком.
Несмотря на то, что ей уже в прошлом году исполнилось двадцать пять лет - возраст совершеннолетия у нагов - она всё так же жила, как и её младшая сестра Фахлижа: ходила на занятия, бегала по парку вдоль и поперек или по женскому дому. Иногда они вместе пробирались в главный или тайный дом, просто потому, что было интересно, что там. Она незаметно привыкла к мысли, что замужество не для бесхвостой нагини, хотя если признать честно, никто ей об этом не говорил, это она сама додумала. Но когда после своего дня рождения, после совершеннолетия, Энели по-прежнему продолжила ходить в своих особенных удлиненных платьицах на уроки с младшей сестренкой, а не стала посещать портних и особые уроки по этикету и домоведению со старшими, то решила, что навсегда останется с родителями, просто они пока этого не говорят. Да и правда, зачем ей какой-то чужой непонятный наг?!
И вдруг, это.. то о чём с ней заговорил отец. Как гром среди ясного неба!. Да ещё напомнил ей, что она не ровня другим его дочерям. Она остро почувствовала желание узнать, что же там было, до пожара пятилетней давности?. Почему он обмолвился, что испытывает чувство вины? Может всё-таки.. к ведьме?.. Нет! Она даже вздрогнула, вспомнив о той.. лучше не надо..
....
Энели бежала знакомыми едва проторенными тропинками подальше от главных дорожек. Она выскочила на террасу и ничего не видя перед собой от застивших глаза слёз, скатилась в мягких туфельках по гладкому пандусу... и поэтому не заметила, что совсем близко от неё по дорожке, плавно огибающей клумбу, прошлись парой её сестра и темноволосый даймон с бородкой и усами, свернувшимися на его лице в элегантное колечко. Вдруг он резко притормозил и потянулся за ней носом, как пёс за косточкой. Он разом окинул взглядом её платье до щиколотки и распущенные по-девичьи волосы; потом едва заметно усмехнулся ей вслед и перевел взор на свою недоумевающую спутницу. Они продолжили идти дальше и даже мило разговаривать о чём-то приличном, только незаметно для сшэние, даймон вёл её к другим прогуливающимся парочкам. К своим зеркальным.