– Один миллион кредитов.

В магазине я только что потратил около двух тысяч.

– Сниму нормальное жильё.

– Ты останешься здесь, с ней.

– А почему ты и её не поселишь в нормальном месте?

– Дело не только в том, что я сейчас не имею права вступать с ней в контакт. Но и в её исправлении. Она действительно наделала много плохих дел. По всем законам её должны были казнить. За то, что покушалась на меня.

– Странный у тебя выбор женщин.

– Да, пришлось её прикрыть. Но…

– Но ты стёр ей память.

– Угу. Я хочу посмотреть, может ли она исправиться. Я хочу, чтобы она ещё раз погрузилась в тот мир, в котором ей с детства промывали мозги. Посмотрела на всё это трезво, без эмоций, со стороны. Но если она снова возьмется за оружие, нам будет не по пути.

– Я понял. Грустная история. Хочешь сказать, сам ты – из хороших парней?

– Я хотя бы пытаюсь, ясно? Трудно быть хорошим, когда хороший – ты один.

– Но и нытьё тут не поможет.

– Так что? Даешь своё слово? – Кажется, мне удалось взбесить номарха.

Я молча кивнул.

– Скажи это вслух.

– Даю слово. Как с тобой связаться?

– Никак. В этом весь смысл моего задания. Мне нужно уточнять, что она не должна знать о твоём задании и обо мне? Никто не должен?

– Не, не нужно.

Он вышел в иллюминатор и отчалил на своём очень неприметном аэрокаре. Транспортер летел прямо, и я долго смотрел ему вслед – заняться всё равно было нечем. Я уже собрался заходить в свои шикарные апартаменты, когда, пролетев два квартала, аэрокар разлетелся на сотни мелких фейерверков.

Дерьмо! Я оторопел на несколько секунд. Номарх, ну, твою ж мать. Как младенец. Если знаешь, что за тобой ведётся такая охота, как же так можно. Вместо надежды на возврат в прошлое я остался с хреном на руках и террористкой-малолеткой на попечении.