На то, чтобы проделать лазейку в айсе «Чувств/Сети», у Кейса ушла примерно неделя.

– Я предполагал девять дней, – не скрывая удовольствия сказал Армитаж, когда Кейс изложил ему свой план налета. – Пожалуй, ты неплохо поработал.

– Начало положено, – сказал Кейс, улыбаясь в сторону монитора. – И работа действительно классная, Армитаж.

– Да, – согласился Армитаж, – но ты не зазнавайся. По сравнению с тем, с чем ты сразишься в ближайшем будущем, этот айс – просто детская игрушка.

– Любим и надеемся на тебя, Мама-кошка, – прошептал связник «новых». Его голос в наушниках Кейса напоминал модулированную мешанину статических разрядов.

– Атланта, Котята. Глаза – пошли. Пошли, как понял меня. – Голос Молли слышался несколько четче.

– Понял. А значит – исполняю.

«Новые» использовали расположенную в Нью-Джерси многосекционную антенну для того, чтобы отражать сигнал скремблера связника, падающий со спутника «Дети царя Христа», висящего на геосинхронной орбите над Манхэттеном. Прикрытием для радиопередач «Новых» служил тщательно продуманный розыгрыш некоего третьего лица, а потому их выбор спутника оказался вовсе не случайным. Сигнал Молли передавался на спутник с метровой зонтичной параболической антенны, приэпоксиженной к крыше черной стеклянной громады банковского небоскреба, почти такого же высокого, как здание штаб-квартиры «Чувств/Сети».

Атланта. Кодовый путь распознавания был прост. Атланта-Бостон-Чикаго-Денвер, по первым буквам английского написания – A-B-C-D. Пять минут на каждый город. Если бы кто-нибудь сумел перехватить сигнал Молли, нейтрализовать скремблер и синтезировать ее голос, нарушение кодового пути послужило бы людям «Новых» предупреждением. Если Молли не выйдет из здания через двадцать минут, значит, она вообще не выйдет оттуда.

Кейс проглотил остаток кофе, надел на голову троды, почесал грудь под черной майкой. Он имел весьма отдаленное представление о том, как «Новые пантеры» планировали отвлечь охранников «Чувств/Сети». Его частью дела было проникнуть с помощью написанной им программы в охранную систему «Чувств/Сети» и отключить сигнализацию в тот момент, когда это понадобится Молли. Краем глаза он следил за отсчетом в углу экрана.

Два. Один.

Кейс включился и запустил свою программу.

– Магистраль, – выдохнул связник, и Кейс начал протапливать мерцающий пласт айса «Чувств/Сети». Отлично. Проверим Молли. Тычком пальца Кейс включил симстим и скользнул в ее мир.

Скремблер слегка искажал зрительный сигнал. Молли стояла перед стеной из зеркал в золотых рамах в огромном, выдержанном в белых тонах вестибюле. Скрыв зеркальные имплантаты под широкими солнечными очками, она превратилась во вполне уместную в этом зале фигуру, туристку, трепетно желающую хоть краем глаза увидеть Талли Ишам. На Молли был розовый пластиковый дождевик, просторные белые брюки, оборванные по колено, а волосы на голове собраны в пучок, обтянутый белой сеточкой, – по токийской моде прошлого года. Она легкомысленно улыбнулась и выдула пузырь жевательной резинки. Кейсу захотелось рассмеяться. Он ощущал ленту из микропорки, охватывающую ее грудную клетку, под лентой – маленькие плоские коробочки: передатчик, симстим и скремблер. Горловой микрофон, приклеенный к ее шее, был замаскирован под кожный диск-анальгетик. Руки в карманах проделывали странную череду упражнений типа «напрягся-расслабился». Через несколько секунд он понял, что источник этих забавных ощущений – кончики ее пальцев, откуда один раз в секунду появлялись, а затем втягивались обратно кончики бритв.