Мне этот дар с рожденья дан,

Таким не ведом страх.

Таким неведома тоска

По прошлым временам.

Не гнётся палубы доска

И косяком идёт треска

На сковородки к нам.

Нам выбор дан, и пусть компас

Упорно держит Nord,

Я румпель смело поверну

И фордевинд толкнёт корму

На скоростной рекорд.

Смотри вперёд, не вешай нос,

Держи по звёздам путь,

Тогда судьба – любитель слёз

Не сможет обмануть.

Утренний бриз при хорошей погоде на палубе парусника может воскресить кого угодно, а не только привидение, специально собравшееся заняться делами на этом свете. Во-первых, паромщик очень переживал за своих друзей и так хотел им помочь, что сбежал с того света, как только представилась возможность. Во-вторых, Брю надеялся выполнить поручение Стратуса Кронлерона, которого встретил после смерти. Впрочем, поручение это пока должно было оставаться в тайне.

Погибший сразу узнал мага, хотя никогда и нигде не мог его видеть. Похоже, что тот даже поджидал паромщика, откуда-то узнав о его смерти. Но морской волк до того был потрясён продолжением собственного бытия, что больше ничему уже не мог удивляться.

– Проглоти меня кит, если я хоть что-нибудь в этом понимаю, – развёл руками загробный Брю. – Но только вы, ваша милость, раз уж всё про нас знаете, не дайте моих ребяток в обиду, подскажите мне, как и чего. А уж я им это передам в точности.

– Постараюсь, паромщик, постараюсь, – грустно улыбнулся дух мага. – Только смертным до поры до времени ничего не говори. Пусть заблуждаются. Их заблуждения – их спасение.

– Но ведь они в опасности! – удивился Брю.

– Ты рассуждаешь как смертный, – ответил Кронлерон и побрёл в облаках, заложив руки за спину.

– Смертный, не смертный… – бурчал призрак. – Как здесь любят всё усложнять! Ну помер ты на несколько веков раньше чем другие, так помоги советом! Эх, понять бы, что полезней для моих ребяток, так я бы и у последней дохлой пиявки совета спросил, скелет ей на камбуз.

– Не сердись на него, – сказал Мурс, сопровождавший своего учителя. – Он невыносимо страдает оттого, что не сумел удержаться в этом мире до появления своего приемника, такого, например, как ваш Виндибур. Кронлерон доверяет Олли. Стратус и тут – великий маг.

Нельзя сказать чтобы у загробного Брю закончились все вопросы, но он мудро решил приберечь их на потом. Паромщик только спросил Мурса:

– А почему Кронлерон сам не может посетить землю?

– К сожалению, – отвечал Мурс, – дорожку обратно может протоптать только тот, кто оставил внизу своё сердце. И только в течение первого года. Ни справедливый гнев, ни кровная месть, ни благие намерения не открывают эти двери.

– Тресни мой гроб! – воскликнул Брю. – А кто выдаёт разрешение на выход?

– Никто не выдаёт. Просто идёшь, и всё. Если у тебя уважительная причина, тебя выпустят.

– Ещё какая уважительная, уважай её скат! Как же мои ребятки там без меня? – сказал паромщик и почувствовал, как сердце, которого не было, тревожно ёкнуло.

– Нет у тебя гроба, – улыбнулся призрак Мурса, – Так это ещё лучше, капитан. Иди к ним, не думай.

Местность, что была расположена между реками Серой и Из, где они некогда впадали в море, представляла собой невысокое, ровное плато. Но этого хватило, чтобы здешние земли осталась незатопленными, и приютили сбежавшуюся отовсюду живность.

Однажды лисы и шакалы, греясь на весеннем солнышке после сытного набега на гнездовья береговых птиц, могли наблюдать следующую картину. В толще прибрежных вод замаячили три странных силуэта. Но это были не киты, как представилось сначала, а ни на что не похожие сооружения, которые в упряжках волокли огромные соможабые существа.