— И?

— Страшный человек. Нет, он машина по пережевыванию бюрократии. У него пугающая статистика по делам! — Марк всплеснул руками. — Если он узнает, что фотограф из моего журнала, то мне крышка!

— Конечно, крышка. Готовься, на ближайшие месяцы ты сильно обеспечен сексом с судебными исками о защите чести и достоинства. А я тебе говорил, что твои гаврики вкрай охамели и «левачат» по заказу. Говорил? Говорил. А ты мне что ответил? Напомнить? — я снова закурил и сел на диван, раскладывая фотографии, что Сталь успел в последний момент изъять из типографии, готовящей спецвыпуск желтой прессы. Слава Богу, успели, а то Раевский бы и мне жесткий трах в стиле БДСМ организовал.

— Ну, напомни, — друг не любил признавать свои ошибки. Но зато он любил своё дело.

Его журнал «Штиль» был для него всем. Сталь работал сутками, чтобы завоевать доверие, чтобы вычистить страницы от желтухи, создав для этого мусора небольшие газетёнки. И спустя несколько лет регион оказался полностью покрыт его новостной лентой. Он творил и события, и моду. Мог сделать местной звездой любого, а с помощью «желтых деток» мог растоптать даже самого невинного человечка. И это Марк говорит мне про страшного человека Раевского? Брехло, или просто скромняга.

— А ты мне ответил, что не станешь ограничивать свободу творческих личностей. Ну? Снимки, как Ирка отсасывает лысому, тоже пустишь в статью? А чего? Зачем ограничивать?

— Я че, смертник? — прыснул Марк. — Живи спокойно, друг мой Мятежный.

— Спасибо за заботу, — я цыкнул, ещё раз глянул на вечернее небо и улыбнулся. Моей злости нужно дать выход… — Но проучить твоего задрота придётся.

— Да проучил я его уже! Он остался без премии, без аккредитации на самые громкие события года, ну и фотоаппарат у него нечаянно упал в унитаз, — Маркуша захихикал, как пацан, а у самого глаза засверкали азартом. — Чё? Не убедил? Все равно шалить идём?

— Идём. Где он? — я буквально сорвался с места, смахивая с консоли кошелек и телефон.

— Сегодня в «Хаусе» студенческая вечеринка, наверное, там тусуется, — Марк стянул со спинки кресла свою кожанку и рванул следом, на лету прощаясь с Лясей.

— Первокурсниц клеит?

— Ага, щас. За это ему не заплатят, он там папенькиных дочек и сынков караулит. Кто-то да попадётся за травкой, непотребством или дракой. Золотая жила!

— Какая у вас работа хорошая, — почему-то веселился, сбегая по лестнице в подземный паркинг. — Один я, как придурок, то по локоть в мазуте, то в грязи, то в машинном масле. Ну что за несправедливость, Марк?

— Я так понимаю, что мы едем устранять её? — ржал Сталь, приветствуя моего начбеза Костю Володина.

— Верно понимаешь. Кость, мы сегодня по-тихому покатаемся, без кортежа, — взял из небольшой комнатки ключи от «ровера». — Отпускай мужиков, пусть вечер с семьями проведут.

— Вячеслав Андреевич! — возмутился Володин. — После вашего прошлого «покатаемся» пришлось к Кондрашову на поклон идти!

— Ну, ничего страшного, — хлопнул старика по плечу, ощущая, что в нем уже нет былой стойкости. Тяжело ему. Столько лет со мной из дерьма выгребал и грудью прикрывал мою шкуру. Отблагодарить надо, да и на отдых отпустить, вот только где начбеза найти нормального? — Сходишь ещё раз, не сломаешься. Кондра нормальный мужик.

— Есть, Босс, — крякнул Володин и махнул охране, чтобы открыли ворота паркинга. — Не шалите там сильно.

— Ленивый ты стал, Волоша, за боссом кровь не хочешь отмывать?

— Блядь, — Костя уронил голову, узнав этот азарт, от которого меня буквально подбрасывало. — Я на связи, шеф.