– Рона, я…

– Давай не тяни. – Ровена вздохнула, оглядев до половины съеденную шаурму. – Заур мне по знакомству их такими здоровенными делает… Так что там стряслось-то? Снова с Серёгой поцапались?

Она это сказала – словно о чём-то незначительном, и Лена вдруг подумала: а ведь так оно и есть. Живут они с Сергеем как чужие, связывает их только квартира, да и та принадлежит ей, и она частенько думает о том, стал бы Сергей тянуть эти ненормальные отношения, будь у него куда съехать, и ответ всегда был очевиден, но думать об этом не хотелось, потому что тогда пришлось бы что-то решать, а решать тоже не хотелось. Очень страшно вдруг остаться одной. Татьяна всегда ей сочувствовала, сопереживала… до сегодняшнего дня.

– Поцапались… – Лена вытянула ноги, касаясь песка за пределами пледа, и большим пальцем ступни прочертила линию. – Я папку забыла с документами, а они мне нужны сегодня. В обед поехала домой, а эти… там.

Как объяснить Ровене, что она в тот момент почувствовала, Лена не знала. А самое главное, как объяснить то, чего она в тот миг не почувствовала? А именно – горя, злости и что там ещё положено чувствовать обманутой жене? Так вот: ничего этого не было. И напрасные метания по комнате Татьяны, спешно собирающей трусы и лифчик, и преувеличенно громкий голос Сергея: «Милая, это не совсем то, что ты думаешь…» А что, собственно, ещё она должна была подумать? Всё это было глупо, по-мещански банально и совершенно ей безразлично. Она стояла посреди этого бардака, смотрела на свою почти лучшую подругу и мужа, с которым прожила десять лет, и не ощущала ничего, кроме отвращения от того, что оказалась втянутой в такую пошлую, практически классическую библейскую историю, в которой уже заранее все роли расписаны. Но играть свою роль ей не хотелось совершенно, и эта проблема оказалась похлеще голой Танькиной задницы с целлюлитом.

– Прикольно. – Ровена хмыкнула, глядя на неё поверх банки с колой. – И что теперь? Насколько я могу судить, сердце твоё не разбито ни капельки.

– Нет, не разбито.

– Ну, тогда слушай, что я думаю. Ты же за этим ко мне пришла?

– Собственно, да.

– Конечно. – Ровена снова потянулась. – Помнишь, где-то около года назад я у тебя спросила, на кой ляд ты живёшь с Серёгой, если вы лет пять спите в разных комнатах?

– Помню.

– А помнишь, что ты мне ответила?

– Не очень…

– Я тебе напомню. – Ровена состроила глумливую гримасу. – Ты на полном серьёзе затянула бодягу насчёт того, что, дескать, вас связывают более высокие отношения, которые не сводятся к сексу, вы просто родные люди, и бла-бла-бла. Я тогда это послушала и решила, что ты, подруга, похоже, спятила. Но промолчала – не в моих правилах давать непрошеные советы. Но вот что я думаю сейчас. Иногда жизнь ставит нас в ситуацию, когда нужно принимать неприятное решение – но мы его не принимаем. По разным соображениям, чаще просто не боимся попасть в неудобную эмоциональную ситуацию. Ну, и тянется это какое-то время, пока некто решает: а, так ты не хочешь принимать решение, когда оно очевидно? Что ж, тогда не жалуйся, когда его примут за тебя. И случается нечто, что ситуацию как бы развязывает, но при этом тебе очень неприятно, а иногда и по деньгам убыточно.

– Некто?

– Ну да. Считай это решением твоего Ангела, или вмешательством высшего разума, или судьбой, которую не обманешь, но это всегда именно так: если ты не принимаешь нужное решение, его принимают за тебя. Но есть подвох: ты должна извлечь урок, и если ты его не извлечёшь, ты снова попадёшь в точно такие же условия и тебе снова придётся решать. В общем, где-то так. Я думаю, что сейчас решение приняли за тебя и ты наконец сделаешь то, что должна сделать.