Та часть меня, которая уже оправилась от удара, ликовала: горцы никогда не покорятся чужой воле! Никогда!

Вокруг творился хаос. Кричали женщины, плакали дети. Я слышала стоны умирающих.

Ко мне подползла мать и стала оттаскивать из-под сапог дерущихся, которые только чудом не затоптали меня, пока я лежала не шевелясь. Постепенно способность двигаться возвращалась. Я ощущала, как лицо пылает и пульсирует.

Дринкрис бился, как дикий вепрь. Это было впечатляющее зрелище. Из всех наших он один оказался вооружен хоть каким-то подобием настоящего оружия. И он владел им чрезвычайно умело. Нож против мечей — оружие слабое, но среброголовый великан сумел отправить на тот свет нескольких имперцев, прежде чем его приперли к стене сразу трое.

Звуки боя затихали со всех сторон. Я беспомощно оглядывалась. Пол храма блестел от крови. И много ее принадлежало моему народу. Сердце закололо от зрелища мертвых тел повсюду. Моя свадьба превратилась в кошмар.

— Сложи оружие, поклянись в верности императору, и мы сохраним тебе жизнь, сохраним жизни вам всем! — сказал все тот же воин, который до этого разговаривал с отцом. Он смотрел прямо на Дринкриса, безошибочно определив, что именно за ним в отсутствие властителя пойдут другие горцы.

Муж был весь изранен. Множество небольших порезов кровоточили на теле, но ни один не выглядел смертельным. Я замерла, страшась его ответа. Если он согласится, я возненавижу его! Если он согласится, это будет означать лишь то, что мы проиграли. Но мы не можем проиграть! Нет!

— Дринкрис! — я медленно поднялась на колени, а потом, держась за стену, встала. — Дринкрис! Посмотри на меня! — голос звучал требовательно и строго.

И он посмотрел. Посмотрел по-настоящему. Я знала, что он поймет. Знала, что этот человек не подведет. Что он не сдастся! Мое лицо все сказало за меня. Жених медленно кивнул, а потом перевел взгляд на врагов.

— Передайте императору, пускай поцелует меня в зад!

Три лезвия одновременно пронзили его. Но мужчина даже не охнул. Он широко улыбнулся, и из его приоткрытого рта потекла вишневая струйка. Я смотрела, с каким достоинством умирает этот светлоглазый великан, и была горда, что, пускай недолго, но называла его женихом и мужем.

***

Телега медленно покачивалась, и, наверное, благодаря этим монотонным движениям я впала в полузабытье. Знала, где нахожусь. Знала, что меня увозят из родного дома. Знала! И все же сознание каким-то образом убедило меня в том, что день только начался. И моя свадьба все еще не состоялась. И мой отец до сих пор жив… Это был одновременно и сон, и воспоминание, от которого сладко щемило в груди.

***

— Мина! — запыхалась мама, ворвавшись в комнату, словно осенний ветер. — Где тебя нечистый носит! Гости уже собрались!

Сказать по правде, я застряла в этом узком ритуальном платье и не могла двинуться ни туда, ни сюда. И из комнаты в таком виде не выйдешь, и прислужниц я отослала по наивности своей. Привыкла справляться с повседневными нарядами самостоятельно. Никак не ожидала, что свадебное одеяние сделает мне такую подлость.

В таком нелепом виде: руки над головой, шея и спина прямые, словно я кол проглотила, а ноги от бедер и дальше обнажены — я простояла уже некоторое время. Сначала попыталась сама освободиться из плена, но не тут-то было. Противная материя намертво меня захватила. Я скакала козой по комнате, пытаясь дозваться хоть кого-то, но тщетно.

— Ма-а-ам, — захныкала я.

Она прыснула и пришла мне на помощь.

— Горюшко ты мое, ну в кого ты такая неловкая, Мина? — когда ей удалось впихнуть меня в платье, мать рассмеялась уже в голос. — Ну вот, всю прическу растрепала.