Сколько мы ехали, я не знаю. Сбилась со счета времени, хотя старалась отчитывать его, пытаясь запомнить. Наконец  фургон остановился. Я услышала, как открылась дверь, и по взмокшему от пота телу скользнул поток воздуха.

Снова раздалась грубая мужская речь, а затем женские всхлипы и мольбы. Я не успела ничего понять, через секунду и меня выволокли из фургона. Было больно, хотелось выть. Но я слышала, как из – за рыданий обидели одну из девушек. Мне было так страшно! Я стояла и тряслась, хотя в воздухе стала адская жара.

Вокруг происходила возня. Многочисленные голоса, кто – то подходил к нам, а кто – то наоборот, вдруг исчезал. Я вслушивалась в каждый звук, в каждый голос, стараясь зацепиться хоть за что – то. В щели ткани мешка я могла видеть силуэты. Рядом со мной было две девушки. Одна из них тряслась как осиновый лист. Она молилась. Тихим, жалобным голоском.

Нас поставили на колени прямо на горячий песок.  Моя голова кружилась, а язык начинал неметь. Страх скорой смерти сдавил тисками сердце.

К нам подошло двое мужчин. Высокие фигуры в темном. Они говорили между собой, а потом вдруг один из похитителей приблизился ко мне и резким движением стянул с меня мешок. Я вдохнула воздух, но он был таким горячим, стало только хуже. Я закашлялась. Глаза, не привыкшие к яркому свету, ничего не видели. Только через несколько секунд получилось разлепить их.

С девчонок тоже посрывали мешки. Та, что была ближе ко мне, на вид совсем девчонка. Темненькая брюнетка, и крашеная блондинка следующая после нее. Они испуганно озирались по сторонам, силясь понять, куда попали. Наверняка, также как и мне обещали легкие деньги и хорошую работу.

Я никогда не была дурочкой, и сейчас, видя цепкие взгляды черных глаз незнакомцев, их улыбки, я понимала, куда нас привези и для чего. Либо аукцион, либо прямо здесь, как рабынь средневековья пропадут богатому извращенку, и будет он делать с нами все, что вздумается. Зажмурилась, понимая, что это конец. Подумать только, я убегала от ужасов своей жизни, а угодила в еще большую яму.

Один их мужчин подошел ко мне. Грубо ткнул мне в руку. Он крикнул мне что – то на своем. Я не поняла, просто стояла на коленях и смотрела на него. А потом его грязная рука потянулась к моей футболке. Резкий рывок – и ткань жалобно затрещала, разрываясь пополам. Я вспыхнула, и замерла от страха. Мой подбородок дрожал, пока эта скотина осматривал меня, словно проверял на базаре, достаточно ли сочным будет стейк.

Он повернулся к своему другу и ткнул в меня пальцем.

 –  Эта,  –  сказал он вдруг на английском. – Она похожа на Азалию. Амин будет доволен.

Второй участливо закивал и сделал знак еще одному. Меня грубо схватили за локоть и потащили внутрь в одноэтажное серое здание.

Я была в ужасе. Неужели это все? Вот так быстро, и даже шанса нет на спасение? Он затолкал меня в первый попавшийся дверной проем. Там была женщина. Мужчина что – то сказал ей. Та кивнула, даже не поднимая на него глаз. И только когда он оставил нас одних, она посмотрела на меня.

Я прижалась к стене. Мокрая ткань джинсов больно царапала кожу. Там в фургоне они  облили нас водой, считая, что это как то поможет не сдохнуть нам в жуткой духоте. Только в такой влажности несмотря на жару они не сохли. Женщина прошлась по мне хмурым взглядом. Она не была похожей на местную – голубые глаза и коричневого цвета брови. Но одежда на ней была закрытой и в пол, как принято у местных. Что – то пробурчав, она вышла из комнаты, а когда вернулась, несла огромное полотенце.