Я отвернулась в недоумении.

Это же не человек — исчадие Нутра, он выпал из него, и когда очнётся, то навряд ли пожалеет меня. Только плечо, будто в ответ моим мыслям, отдалось болью, напоминая о себе и о полёте с тропы вниз. Я бы разбилась вдребезги, если бы он не защитил своими крыльями. Но это всё чушь, я нужна ему, чтобы спасти его проклятую шкуру. Если выживет, то найдёт и убьёт. Я отчётливо помнила его угрозу. Великая заступница Орта, и за что мне это?!

За спиной послышалось сдавленное рычание. Стиснув пальцы в кулаки, я медленно повернулась. Во рту пересохло, меня затрясло от раздирающих чувств: развернуться и бежать без оглядки? Но он найдёт меня и убьёт.

Вобрав с грудь больше воздуха, я сделала неуверенный шаг, осторожно приближаясь к нему, натягиваясь, как струна, чтобы, в случае чего, бежать, но кархар продолжал дышать надрывно и, кажется, уже совсем редко.

Очень крупный и мощный, нога согнута в колене, и загорелое бедро закрывало взгляду пах. Я опустилась рядом с его головой, что была отвёрнута от меня. И чем я могла ему помочь? Потянулась к поясу снять мех с водой и всё то, что я бы взяла с собой в дорогу. Осторожно коснулась его щеки, слишком горячей, повернула лицо к себе. Убрала волосы, что закрывали скулы, и облегчённо выдохнула. Слава заступнице Орте, глаза его были закрыты — боялась увидеть в них душные жерла. Чёрные, чуть резковатые росчерки бровей, сходились на переносице в хмурой строгости, тонкий с горбинкой нос с узкими хищными крыльями. Мой взгляд почему-то вплавился в его губы, но ранки не мешали разглядеть их — большие, чувственные, обрамлённые едва пробивавшейся чёрной щетиной, которая покрывала и всю челюсть с широкими скулами.

Я вздрогнула, когда ослепительная вспышка резанула по глазам, а над головой пророкотал гром. Подняв голову, взглянула в серую хлябь, поток ветра хлынул меж ущелья, куда мы свалились, зашелестел по камням. Надо поторопиться.

Открыв мех, я поднесла его к губам кархара. Но он только вздрогнул и упёрто сжал челюсти, прокатились по скулам желваки, лицо демона исказилось болью, я опустила взгляд на грудь, а потом… и только тут заметила глубокую рану на мускулистом животе над пупком, самую страшную из всех, что были повсюду на его теле. Из разодранной мышцы нехорошо сочилась кровь, стекая ручьями на камень.

Я, словно тряпичная кукла, поднялась на ноги. И как его тащить не могла себе представить, но нужно перенести его в укрытие. Обхватив за запястья, потянула его волоком с уступа, стараясь не смотреть ни на рану, ни на то, что открывалось взгляду ниже пояса кархара — там совершенно не было волос, и толстая, гладкая и тугая плоть была полностью предоставлена взгляду, но только совсем не смотреть не получалось, я задыхалась от тяжести и странного волнения, которое и без того вызывало злость.

Я остановилась, когда заметила алый след крови, что тянулся от его ног. Шумно выдохнув, присела рядом, как подкошенная. Так тащить его не пойдёт.

Подумав немного, подлезла под его тяжеленую руку и, перекинув ее себе за шею, поднялась с трудом, утягивая его за собой, поднимая с земли. Кархар тяжело простонал, выдохнул, сжимая челюсти. Я двинулась дальше, слыша, как он шумно дышит, свесив голову.

Но через несколько десятков шагов у меня заломило под лопаткой, а спина едва ли не переламывалась от такой громадины — мужчина был слишком тяжёлый. Я совсем выбилась из сил ещё через несколько десятков шагов, ко всему дорога была неровной, приходилось подниматься на взгорье.

К хижине Сенры я приближалась слишком медленно, от отчаяния и усталости проступили на глазах слёзы, я сглатывала их и злилась на собственное бессилие, на Предвечных, которые послали мне такую ношу, на этот проклятый случай, на то, что пошла именно этой тропой. Надо же было случиться этому именно сейчас, когда в моей жизни и так несладко, когда меня преследовали.