После ванны, переодевшись, не в силах сидеть в комнате без дела, отправилась на кухню. В конце концов, я даже не помнила, когда ела нормально последний раз.

На столе стоял прикрытый большой ресторанной крышкой обед из трех блюд. Отбивная, зеленый суп-пюре (брокколи?), салат из свежих овощей и даже десерт — большое пирожное с нежной розовой шапкой.

Я смогла всунуть в себя совсем немного, от волнения скручивало живот, и еда казалась пресной. После всех перипетий дня наступила апатия. Совсем как когда меня поймали после побега. Казалось, что все мои успехи, все, чего я достигла, полностью аннулировано. К чему была моя учеба, к чему мои мечты и желания? Все в один миг оказалось пшиком.

Сдавшись, убрала почти не тронутый обед (или уже ужин, скорее) в холодильник и решила вернуться в комнату. В коридоре я видела стеллаж с книгами, возможно, там найдется что-нибудь интересное, чем можно отвлечься.

Комнат в квартире было много. Но все они были объединены длинным прямым коридором. Искать хозяина дома в мои интересы не входило, как и пересекаться с ним лишний раз после сегодняшнего. Я остановилась у стеллажа, разглядывая книги. Тут было много классики, книги по теории литературы, морфологии и даже мифологии, книги по маркетингу. Но из всего многообразия особенно выделялась одна. Я вытащила из шкафа цветастую обложку. На ней было крупно написано: «Разбуди в себе оборотницу!». А сзади гордо была отпечатана эмблема Хозяйственной академии — девушка на фоне луны: «Одобрено ассоциацией хозяйственных академий».

«И что такое бульварное чтиво делает в библиотеке пиарщика?» — я раскрыла на произвольной странице, углубляясь в чтение. Написано было забавно, в чем-то наивно, но довольно увлекательно. Настолько, что начавшийся вдруг за дверью диалог я заметила не сразу.

— …Азар, ты вообще понимаешь, чем все это могло бы обернуться? — голос хозяина дома был громким и раздражительным. — И что теперь делать с Эммой?

Я замерла, как испуганная мышь перед котом. Голоса второго собеседника я не слышала — значит, это был разговор по телефону, а то, что я долгое время стояла над книгой без движения, не дало оборотню меня услышать. Сам Георг, судя по чуть меняющемуся звуку из-за двери, ходил из стороны в сторону.

— Я был с самого начала против этой идеи. А теперь не хватало еще, чтобы мой зверь зациклился на какой-то…

Он помолчал, а затем громко выругался, закончив все резким:

— Да иди ты!

Я стала потихоньку отступать, боясь выдать свое присутствие, но дверь кабинета открылась.

— Подслушиваем, — холодным голосом припечатал Георг. От этого тона по спине пробежали мурашки.

— Решила почитать вечером, — сложно было оставаться невозмутимой рядом с ним, делать вид, что в лифте ничего не было.

Я продемонстрировала книгу.

Ибусов издал странный смешок.

— Можешь считать, что выбор чтива я оценил, — добавил он с сарказмом.

«Так у тебя же в шкафу и нашла…» — мысленно закатила глаза.

А Георг… прошел мимо.

Вот так просто? Гель для душа сработал? Дело действительно было в запахе?

Вообще о том, что запах других самцов раздражающе действует на оборотней, пробуждает агрессию — я слышала. Но даже не думала, что это настолько гипертрофированно и как-то влияет на усиление привлекательности женщин в их глазах.

Подумалось, что оборотни — они как маленькие дети. Я хорошо помнила, что, когда Анна была малышкой, она начинала интересоваться игрушкой, только если та нужна была одновременно и мне тоже.

Я громко выдохнула, так что оборотень обернулся на ходу, сверкнув гневным взглядом.