Касательно России, наглядным примером, подтверждающим концепцию взаимозависимости, являются ее отношения с Европейским Союзом и отдельными его членами. Так, высокая степень экономической взаимозависимости между Россией и Германией позволяет сохранить преемственность двусторонних партнерских отношений и удерживает их от колебаний, связанных с такими конъюнктурными факторами, как изменение внешней среды или смена политического руководства ФРГ. Российско-германские отношения после окончания холодной войны благополучно пережили уже две смены федеральных канцлеров Германии: в 1998 г. христианского демократа Гельмута Коля сменил социал-демократ Герхард Шредер, а его, в свою очередь, в 2005 г. сменила представитель ХДС/ХСС Ангела Меркель. Оба раза часть наблюдателей предрекали ухудшение российско-германских отношений, так как и Шредер, и Меркель в ходе избирательных кампаний давали весьма критическую оценку российской внутренней и внешней политики. Однако уже вскоре становилось понятным, что, за исключением определенных элементов стилистики, радикальных перемен в отношениях не произошло.

То же произошло и осенью 2009 г., когда А. Меркель сформировала новую правящую коалицию без социал-демократов. Преобладание в новом Правительстве ФРГ, в том числе на ключевых внешнеполитических постах, представителей ХДС/ХСС, в целом занимающих в отношении России более критическую позицию, чем социал-демократы, и придерживающихся более атлантических взглядов, лишь незначительно подкорректировало детали российско-германских отношений. Ключевые области российско-германских отношений, прежде всего энергетическое партнерство, остались без изменений. Следующее Правительство ФРГ также вряд ли сможет проводить в отношении России политику, аналогичную, скажем, Швеции или Польше.

Сходные процессы протекают и в отношениях России с Италией – вторым крупнейшим ее партнером в ЕС, с которым нашу страну также связывает экономическая взаимозависимость. Когда в 2006 г. экс-глава Комиссии ЕС (отношения с которой у России весьма натянутые) Романо Проди стал премьер-министром Италии, сменив на этом посту наиболее пророссийского итальянского политика Сильвио Берлускони, какого-либо ухудшения или снижения интенсивности российско-итальянских отношений не произошло. Примечательно, что, став во главе итальянского правительства, Р. Проди начал проводить в отношении России политику, во многом противоречащую интересам и подходам Еврокомиссии, которую он до того возглавлял. В частности, это проявилось в вопросе газопровода «Южный поток», поддерживаемого Россией и Италией и не поддерживаемого Еврокомиссией. Иными словами, экономическая взаимозависимость обеспечила преемственность внешнеполитических отношений.

Что касается отношений Россия – ЕС в целом, то здесь воздействие экономической взаимозависимости на внешнеполитическую сферу проявляется несколько шире. С одной стороны, накопленный объем взаимодействия в экономике так же, как и на двустороннем межгосударственном уровне, содействует сохранению в их отношениях общей парадигмы сотрудничества и партнерства, несмотря на наличие у сторон большого и все возрастающего числа политических, геополитических и экономических противоречий, прежде всего в энергетике и на пространстве бывшего СССР. С другой стороны, превышающая 50% доля ЕС во внешнеторговом обороте России и его подавляющая доля в иностранных инвестициях в российскую экономику в последние несколько лет стали политическим инструментом в руках Комиссии и Совета ЕС по оказанию на Россию серьезного политико-дипломатического давления, нацеленного на трансформацию в выгодном для Евросоюза направлении не только российской внешней политики, но и внутрироссийского законодательства. В еще более жесткой форме данный политический инструмент используется ЕС в отношениях с Норвегией и Швейцарией, которые находятся в еще большей экономической зависимости от Европейского Союза.