— Допрыгалась, значит, — зло хмыкнула тетя Ира.

— Как так можно! Она же ваша дочь?

До сих пор не понимала, отчего такая ненависть к собственному ребенку. Настя говорила, что мама обозлилась, когда отец ушел к другой женщине и продолжал поддерживать дочь, встречаться с ней, забирать на выходные и каникулы в другой город. И Настя была бы рада жить с папой, но мать не отпускала. А когда дядя Паша погиб, ее мама как с цепи сорвалась. Обвиняла дочь, что та испортила ей жизнь и из-за нее она не может найти себе мужа. Постепенно начала пить, и к выпуску из школы, Настя считала дни до того момента, когда съедет в общагу.

Я знала, что после поступления в университет отношения с матерью у них совершенно испортились, и Настя даже не поддерживала связь с мамой. Но все же. Это ведь ее родная дочь! Как можно проявлять подобное равнодушие и жестокость к собственному ребенку?

— Хороша дочь, матери три месяца не звонила.

— И что? Это повод дать ей пропасть? — не отставала от нее.

— Не тебе учить меня! — с едкой ухмылкой проговорила тётя Ира. — Дочь вора — сама воровка!

— Папа ничего не крал, — почувствовала, как от этого мерзкого обвинения засосало под ложечкой.

— Все они ничего не крали, — фыркнула она. — Шла бы ты отсюда, Ева, — начала закрывать дверь прямо перед моим носом.

— А как же Настя, — кричала женщине, но в ответ мне был звук поворачивающегося замка в двери.

Встреча оставила горький осадок. Мне нужно было найти деньги, чтобы вытащить подругу. Если на счет оплаты папиного юриста позаботились благодарные ему люди, то я не имела представления о том, как вызволить Настю из рабства.

Возвращалась домой совершенно разбитая. Вышла из лифта и вросла в пол. На нашей двери белой краской было выведено огромными буквами “вор”, а под дверью наложена куча экскрементов.

Эта ситуация разозлила меня не на шутку и оказалась последней каплей. Спустившись к консьержу, потребовала позвонить охране и просмотреть записи с камер. Но даже всегда приветливая тётя Люда поглядывала на меня искоса и немым осуждением. По камерам не удалось разглядеть лицо вандала, спрятанного под балаклавой. Мерзавец поднялся с подземной парковки, и отследить, откуда он пришел, никак не получалось. Пригрозив иском на домоуправление, потребовала, чтобы убирали инсталляцию хулигана те, кто допустил в подъезд чужака.

Дома, зайдя в соцсети, поняла, что нахожусь в каком-то аду. Моего папу поливали помоями все кому только не лень. И радовались же, сволочи, его аресту, моментально забыв о всем том хорошем, что он сделал для города. Досталось и мне. Сообщения оказались переполнены посланиями хейтеров. Отключив сеть, пыталась свыкнуться с новой реальностью. И забыться хотя бы на мгновение. Но телефон разрывался от любопытных знакомых, родственников, пытающихся за словами сожаления скрыть свое ликование.

День за днем я билась как рыба о лед, надеясь сдвинуть папино дело с мертвой точки и отыскать помощь для Зайки. Но с каждым днем появлялись какие-то новые детали, усугубляющие папино положение. Параллельно приходилось отбивать новые и новые проделки вандалов и нападки хейтеров.

Я сходила с ума и понимала, что нахожусь в тупике. Еще немного, и я окончательно сломаюсь, и тогда никто, совершенно никто не сможет помочь мне. Нужно отыскать выход из этой ловушки, и как можно скорее. И в данном случае существовал только один. Я снова должна обратиться к этому чудовищу — Адаму.

13. Глава 12

— Мне назначено, — осторожно прошла через турникет.

Подняла руки вверх, позволяя охраннику пройтись по мне металлодетектором.