– Слава богу, я кран перекрыть не забыла! – выглянула радостная Люба. – Пойдёмте, Егор Алексеевич, я вам покажу, где бежит!

Мы прошли на кухню, и я оценил фронт работ. Всё, как обычно, ничего сверхъестественного.

– Может, сантехника вызовем? – с опаской заглядывала Любаша мне через плечо.

Да, щас! Чтобы он всю мою славу себе забрал? Знаю я этих сантехников! После них всё то же самое, только ещё и полы мыть приходится.

– Сами справимся! Далеко у вас тут магазин хозяйственный?

– Через три дома.

– А инструменты какие-нибудь есть?

– Молоток только и отвёртка, – ответила Люба и покраснела.

– Ясно! Понятно! Не волнуйся, Любаша! Щас всё будет! Работают профессионалы!

Люба глянула на меня с таким недоверием, что я и сам засомневался в своих способностях. Но делать нечего. Раз я писанулся так красиво перед девушкой, то и исполнить надо на высшем уровне!

– Я пойду умоюсь пока, если вы не против! Спасибо!

Не дожидаясь ответа, Люба исчезла из кухни. Я сел на стул и набрал Илью. Велел отправляться ему в магазин немедленно. Из магазина он должен был мне по видеосвязи отзвониться, чтобы я лично выбрал всё, что нужно.

Люба вернулась умытая, посвежевшая, в лосинах и футболке. Такая девочка домашняя, миленькая, хорошенькая! Без косметики её лицо выглядело совершенно по-детски, и мне это нравилось ещё больше. Ресницы пушистые, кожа почти прозрачная. Мило-дорого смотреть!

– Кофе будете? У меня печенье есть! – предложила хозяйка.

– Не откажусь.

Девушка хлопотала у плиты, а я ею любовался. Не мог глаз оторвать. Всё в ней до того ладно, до того приятно, что век бы смотрел, не насмотрелся!

Любу смущали мои внимательные взгляды. Это было заметно по тому, как вспыхивали красными пятнами её щёчки.

– Мне так неловко, Егор Алексеевич, – снова завела пластинку Люба, ставя передо мной кружку с ароматным напитком. – Как будто вам больше заняться нечем...

– А вот представь себе, что нечем. И вообще, Люба, что особенного? Ты женщина, я мужчина. Разве мог я тебя в беде оставить? Вот кто бы я был после этого?

– Не знаю...

Люба присела на соседний стул и вздохнула.

– А где отец твой, Люба? Или отчим? Или дяди? Мужчины есть в вашем роду хоть какие-то?

– Папа умер. Мне восемь было. Я его и не помню почти... Дядя есть, но он живёт в другом городе.

Вот и прекрасно! Значит, я буду единственным и незаменимым мужчиной! Вне конкурса!

– Чем ты увлекаешься, Любаша? Чем интересуешься? Может, выставки какие-то тебе нравятся, театры, концерты?

– Да какие концерты, Егор Алексеевич? Вы же сами видите, как я живу? Скажете тоже...

Люба опять покраснела и отвела глаза.

– Ой, молоко-то я вам не предложила! – спохватилась девушка.

Она вскочила со стула и подошла к холодильнику. Чуть приоткрыла его, доставая бутылку с молоком, но я успел заметить, что в нём мышь повесилась.

Сижу тут, блять, про театры распиздякиваю, а у девчонки кушать нечего.

Позвонил Илья. Я подозвал Любу к себе, чтобы кран выбирать помогала.

– Стоп! – скомандовал я Илье, когда в объектив попал более или менее приличный экземпляр. – Как тебе вот этот смеситель, Любаша?

Девушка стояла так близко, что я чувствовал аромат её духов. Персиковая зайка! Я ей сейчас золотой смеситель был готов купить, лишь бы не отходила!

– Такой дорогой... Я даже не знаю...

Ох, Люба, Люба, я к ней со всей душой, а она всё ещё что-то мнётся, стесняется!

– Ты на цены не смотри!

– Да как на них не смотреть, Егор Алексеевич, если вот они?

– Короче, Люба! Мозги мне не делай! Любой бери, какой понравится! Это бартер за цветок! Понятно?

– Вон тот тогда! – ткнула девушка пальчиком в экран.