Девушка ругается себе под нос, но вопреки всем своим словам послушно садится в машину.

Пристегивается, ручонки на коленочки кладёт, прямо как прилежная жёнушка.

— Зовут-то тебя хоть как? — выезжая с парковки, спрашиваю ради приличия.

Она таращится на меня укоризненно, будто увидела во мне самое большое разочарование в жизни.

— Какой же ты всё-таки говнюк, Уваров! — цыкает она, отвернувшись к окну. — Ты реально меня не помнишь?

Ухожу в раздумья, пока стоим на светофоре. В уме перебираю всех девушек, с которыми когда-либо имел дело, но их было у меня столько, что все они теперь кажутся мне на одно лицо.

Зелёный свет светофора тем временем загорается, а у меня в голове продолжает мигать аварийный сигнал бедствия.

Пустота.

— Мы познакомились с тобой на рождественской вечеринке? — спрашиваю, скорее, сам у себя.

Нет, ту девушку звали то ли Вера, то ли Любовь, а вот надежды на то, что я вспомню именно это личико с каждой секундой угасает.

— Холодно, — говорит она, я лениво прибавляю печку, раз ей холодно, а она ухмыляется чему-то.

Впервые вижу её улыбку с прикольными ямочками на щеках.

— Что тебя так забавляет?

— Да так, — плечами ведёт. — Мне тепло. Просто, говоря холодно, я имела в виду, что ты даже близко не угадал.

— Тогда, быть может, ты моя фанатка?

Девушка прищуривается, закусывая нижнюю губу.

— Уже ближе, но нет. Я фанатею от другого хоккеиста, но ты в верном направлении мыслишь.

Получаю укол ревности точно в зад, аж ёрзать начинаю. Женаты всего день, а верность её уже находится под большим сомнением.

— Значит, ты как-то связана с хоккеем?

— Можно и так сказать, — кивает как-то неубедительно. — Всё! Больше ничего не скажу. Если хочешь узнать моё имя, просто посмотри в паспорте. Там всё указано.

Точно. Как же сразу не догадался?

Нахожу в кармане паспорт, раскрываю его: Суворова Аделаида Николаевна, шестнадцатого января две тысячи...

— Чего? Тебе девятнадцать? — я в натуральном шоке. Сомнения в адекватности этой девушки были всё же небеспочвенны. — Да ещё вчера только исполнилось...

— Я, конечно, ждала от тебя какого-то особенного подарка, но такого даже в мыслях не было.

— У тебя точно с головой проблемы!

Аделаида...

Имечко ещё странное. Такое я точно запомнил бы. Как не запомнить то, куда ведут все мои дороги... Прямиком в ад.

Припарковавшись у центрального ЗАГСа, мы выходим из машины. Я на позитиве, Аделаида же, напротив. Над ней одной серое небо еще больше сгущается, коршуны начинают кружить.

— Ну что, жёнушка? — подхватываю её холодную руку в свою. — Готова удивить работников ЗАГСА самым быстрым разводом в истории города? Подпортим им там всем статистику?

Она тормозит неожиданно, руку с силой выдергивает. Ярко выраженные бровки к переносице сводит, сердится, прям как взрослая.

Неужели думала, что я шучу?

Наивняшка...

Тяну её за локоть. Надо будет, на буксир возьму, но выйду я отсюда с уже заполненным заявлением на развод.

— Ты порвал свидетельство. Без него нас не примут, — судорожно она ищет повод оставить меня в дураках.

— Выкрутимся как-нибудь и без него, — говорю сквозь зубы, крепче сжимаю хват, уже доставляя ей боль.

Она упрямая, продолжает сопротивляться. Не желая тратить на неё своё время и нервы, я сгребаю её в охапку и забрасываю на своё плечо.

Какая же она неощутимо лёгкая, прям как мой неважный опыт супружеской жизни.

Она верещит, брыкается, кулачками меня лупит, пока я поднимаюсь по ступенькам к главному входу.

— Ладно! Ладно! — заливается она истеричным смехом, буквально давится им, что немного напрягает. — Это был обман! Только поставь меня на землю, у меня с вестибуляркой сейчас плохи дела.