Интересно, он со всеми девушками так поступает?

Хотя охранник его говорил, что к Смотрящему чуть ли не очередь из желающих попасть в его постель выстраивается.

— Что это самое? Произнеси полностью, — специально меня смущает и провоцирует. змей искуситель.

— Не могу. Не помню дословно. Что-то про секс было, — уклончиво отвечаю и, облизнув губы, отвожу взгляд.

— Я говорил, что буду тебя приручать, — голос становится ниже, вкрадчивее.

Глеб ведет носом по моей щеке.

Очень медленно и осторожно касаясь кожи, воспламеняет ее.

Рваное дыхание звучит в звенящей тишине громче стука моего сердца.

— Не надо, — пытаюсь сохранить трезвый рассудок.

Хотя перед глазами все плывет.

Меня вообще штормит, как будто я оказалась в открытом море в девятибалльный шторм.

— Буду с тобой играть, — его губы оказываются рядом с моими. Проводит языком, пробуя меня на вкус. — Моя любимая игрушка.

— Нет, — руки упираются в его грудь, отталкивают голодного хищника. Вот только он не поддается.

— А потом каждую твою дырочку попробую, потому что ты сама попросишь, — пятерней сжав подбородок, заставляет смотреть прямо ему в горящие глаза.

— Никогда такого не будет. В твоей постели я не окажусь.

Бандит мгновенно напрягается. В полумраке я вижу, как сверкает зловещий оскал.

Глеб усыпляет бдительность нежностью, а потом снова становится грубым, жестким криминальным авторитетом.

Хозяин города.

— Еще как будет. Я умею быть терпеливым. Запомни, малыш. Я лишь дал тебе отсрочку, не хочется сразу ломать чистую девочку. А то не выдержишь и сломаешься.

— У меня есть другой мужчина, — вру, конечно.

Лешка уже три месяца за мной настойчиво ухаживает, а я не поддаюсь.

Может, эта информация охладит пыл настойчивого бандита, но я получаю обратный эффект.

— Если рядом с тобой увижу мужика, отстрелю яйца.

— Хватит меня пугать и преследовать, — мне надоели американские горки, которые устраивает Арский.

То он ведет себя вполне прилично, потом снова превращается в наглого пошлого хищника.

Едва позволяю себе расслабиться, как бандит тут же устраивает мне ледяной душ.

— Будешь послушной, все будет у тебя хорошо. А плохих девочек ждет жесткое наказание, — прикуривает сигарету и медленно выпускает дым в потолок.

— Почему я? — спрашиваю чуть не плача.

Неожиданно бандит отстраняется, пристально вглядывается в мое лицо.

— Твой страх пиздец как заводит. Хочу, чтобы также дрожала подо мной и громко стонала. Хочу увидеть, как ты сладко кончаешь.

— Никогда, — мой голос эхом разносится по подъезду.

— В моем лексиконе нет такого слова, — целует меня, не сдерживая себя, утоляет желание и похоть.

Я понимаю, что скоро невинных поцелуев авторитету будет мало.

Мне надо что-то придумать. Иначе он получит мое тело.

— А у меня есть.

— Завтра после твоей смены пойдем развлекаться, — ему плевать на мои слова. Он самоуверенной походкой спускается по лестнице.

— Никуда я с тобой не пойду, — кричу ему вслед.

— Спокойной ночи, малыш. Я приду сегодня к тебе в эротическом сне, — улыбнувшись, скрывается из виду.

На следующий день, когда я прихожу на работу, девчонки здороваются со мной сквозь зубы.

Не понимаю, за что они все обиделись на меня.

Другие официантки часто болтали о шефе и о том, как он им нравится.

Наверное, они мечтают быть с ним и думают, что я заняла их место.

Глупые.

Я бы с удовольствием сбежала, чтобы не видеть никогда Глеба.

Только это пока невозможно.

В раздевалке почему-то шкафчик мой открыт и, достав форму, понимаю почему.

Кто-то оторвал верхние пуговицы и отрезал подол формы.

— Кто это сделал? — подбегаю к Ольге, показывая ей испорченное платье.