— Я — Каин, ты — охуенно красивая фейка, которую я собираюсь натянуть этой ночью, всё остальное нахер не интересно, — ухмыляется он.

— А я так не могу! С первым встречным! Мне надо узнать человека, прежде чем сближаться с ним, да ещё настолько. И… романтику хочу! Ты даже цветы мне не подарил!

Кажется, нервы понемногу совсем сдавать начинают, раз я такую чушь несу. Какая к чертям романтика? Какие цветы? Но это неожиданно срабатывает.

— Пиздец ты сложная, — устаёт от моих претензий и сам оборотень.

Хотя и тогда не сдаётся. Зато у меня появляется минутная передышка, пока он берётся за телефон, а затем кому-то что-то быстро печатает с самым сосредоточенным видом.

— Про цветы я тебя услышал, чего ещё надо?

— Эм… Покушать? Я ещё не ужинала. Только обедала в университете.

В поддержку слов желудок и впрямь издаёт голодные рулады, отчего я дико краснею под внимательным взглядом.

— Лады. Понял, — продолжает что-то печатать на телефоне. — Ещё какие-нибудь пожелания будут, моя феечка? — отрывает взгляд от экрана и снова смотрит на меня.

— Свободу?

— Отымею, и свободна.

— В смысле на ноги меня поставь. Пожалуйста, — переиначиваю я свою просьбу.

Удивительно, но моя просьба и на этот раз услышана. Он даже, отправив кому-то сообщение, демонстративно поднимает ладони вверх вместе с телефоном. Неверяще смотрю на его руки, в лицо, снова на руки. Раздумываю, в чём тут может быть подвох. Он ведь должен быть. Иначе с чего бы ему вдруг быть таким добреньким?

— Что-нибудь ещё, сладкая?

— Да, — киваю согласно. — Отпусти, а? Мне на учёбу завтра рано вставать, надо выспаться, не могу я с тобой ничем таким сегодня заниматься, — медленно по стеночке спускаюсь вниз по лестнице. — И общежитие скоро закроется, успеть надо до комендантского часа. Не приду, папа узнает, а он у меня, и правда, очень и очень суровый. Замуж обещал выдать, если буду прогуливать и плохо учиться. Так что нельзя мне тут с тобой оставаться. Никак нельзя.

Луна, кажется, я за сегодня бью все рекорды по отмазам. Я перед родителями так много не оправдывалась никогда за все свои девятнадцать лет, как перед этим Каином за какие-то два часа, или сколько там времени прошло.

8. Глава 2.3

— Э, нет, так не пойдёт фейка. Я твои пожелания выполняю? Выполняю. Ты тоже выполнишь все мои до единого, — обламывает меня оборотень.

Замираю, когда он шагает ко мне. Сильнее вжимаюсь в стену.

— Хотя желание у меня всего одно. Тебя хочу…

Снова нависает надо мной непозволительно близко. Пугает меня. И вместе с тем от такой прямолинейности внутри что-то откликается волнующим прибоем. А может всё дело в этом его взгляде, что при виде меня постоянно ярко загорается. И ещё я только сейчас понимаю, что не чувствую его запаха. Совсем. Но… как такое возможно? То есть как, я могу представить, но… зачем?

— Почему ты ничем не пахнешь?

Запоздало прикусываю себе язык.

Молодец, Доминика, лучшего ты и совершить не могла!

— А должен? — задумчиво смотрит на меня оборотень.

Кажется, и вовсе подвисает от моего вопроса.

Я же ругаю саму себя за свой длинный язык. Вот как сейчас он догадается о моей истинной сущности, и всё, точно не сбежать будет. Именно поэтому, пока он зависает на моём вопросе, я ныряю ему под руку и мчусь со всех ног, куда глаза глядят.

— Моя спальня, фейка, если что, в другой стороне, — доносится мне в спину.

Да хоть где!

Бежать! Бежать из этого места! Как можно скорее. Пока он и впрямь не задумался о моём происхождении. Не то, чтоб я его стыжусь… скорее из-за него моё положение может серьёзно так усугубиться. А если он узнает, чья именно я дочь, то этот дом и вовсе станет моей тюрьмой. Собственно, потому я до сих пор и не призналась ему, кто мой отец, хотя упоминаю о нём уже не раз в нашей беседе.