— Мне не нравится! — вновь пытаюсь уклониться.

— Лгунишка.

Не верит. Конечно, он мне не верит. Я и сама себе больше не верю. Не тогда, когда меня буквально колотит, как при высокой температуре, а его язык продолжает совершать свои непотребства, не останавливается ни на минуту. Скользит по моей плоти вновь и вновь, пока пальцы до боли сжимают ягодицы. В голове мутнеет окончательно, а наслаждение захватывает каждую клеточку организма. Ощущение настолько яркое, что мои пальцы разжимаются сами собой, и я лечу вниз. А может только в мыслях, не уверена. Но в себя прихожу на руках у Каина. И, хвала Лунной, он больше не творит всю эту дичь, от которой внутри меня до сих пор всё болезненно скручивает, и между ног горит так, будто кипятком шпарит.

Ужас, кошмар просто какой-то!

— Ненормальный! — ругаюсь на него, всё ещё в шоке от пережитого безумия, расширенными глазами, полными ужаса, глядя в его насмешливый карий взор с золотистыми лучами вокруг зрачков.

Ладно, вполне возможно, что это не совсем ужас…

Я толком вообще осмыслить ситуацию не успеваю, потому что и пары секунд не проходит, как этот наглый оборотень опять распускает свой язык!

На этот раз зализывая рану на моём лбу.

И это после того, как только что скользил им между моих ног!

— Ты что делаешь?! — повторно шарахаюсь я от него, да только некуда. — Извращенец!

Ещё секунда, и мир переворачивается. Вернее, это меня переворачивают, уложив на траву. Даже моргнуть не успеваю, а этот бесстыжий волчара уже нависает надо мной.

— Если я извращенец, тогда ты извращенка, раз уж ты в восторге от этого, — убирает с моего лица волосы, заводя их назад.

Жест выходит настолько заботливым, что я невольно смущаюсь и вспыхиваю ещё ярче.

— И вовсе я не в восторге, — бурчу недовольно, но уже скорее по инерции.

Злиться на него, когда он такой внимательный и не пристаёт, совсем не получается, хотя я вроде как должна. Этот оборотень вообще очень странно на меня влияет. Из крайности в крайность бросает каждый раз. Да и как оставаться спокойной, когда он вместо того, чтобы продолжить быть хоть немного милым, возвращается к своему паскудному поведению?

— Лужа между твоих ног свидетельствует об обратном, — заявляет, продолжая убирать прядки моих волос с лица.

И не только!

Другой рукой куда-то вниз тянется. Очевидно, в поисках упомянутой лужи, пока та не исчезла. Краснею. Всё спокойствие из меня, как ветром выдувается, и я вновь спешу уйти от его поползновений.

— Да ты можешь перестать меня лапать хоть ненадолго? Я тебе не кукла какая-нибудь, в конце концов! — пыхчу, старательно толкая его от себя и перекрещивая ноги.

Чтобы наверняка!

Оборотень на это только смеётся. Ему ничего не стоит свести всё моё сопротивление на нет в считанные мгновения. Я только выдохнуть и успеваю, а уже распята под ним без возможности что-либо исправить.

У-у, гад шерстяной!

То есть сейчас, конечно, не такой. Наоборот очень даже гладкий. Под смуглой кожей маняще перекатываются упругие мускулы. От него пышет жаром, он смешивается с моим, проникает в вены и в очередной раз зажигает кровь.

— Могу, конечно. Да только зачем? — щурится Каин лукаво.

Его явно забавляет моя реакция. И это тогда, когда мне вообще ни разу не забавно! Вот где справедливость?!

— Потому что ты чужой. А меня папа с мамой учили, что позволять такое можно только своему мужу! — выдаю по-детски обиженно.

— Это совсем не помешало тебе пообещать встать передо мной на колени и взять в свой болтливый ротик мой член, — усмехается оборотень.

— И ничего я не обещала! Всего лишь согласилась с твоими словами, не больше.