– Пиздец ты красивая, – только почему-то это не звучит хвалой. Обвинение. – Знаешь, что про красивых говорят?

– Им везёт? – единственное, что приходит в голову.

– Наоборот. На посредственных девок часто поебать. А у красивых из-за их внешности дохуя проблем.

– Я не то чтобы сильно красивая…

Я знаю, что не совсем страшная. И да, мальчики в университете смотрят на меня. Но королевой красоты меня не назовёшь.

Посредственная и тихая.

– Красивая, – отрезает мужчина, не позволяя спорить. – Не была бы ты красивой, Василиса, всё бы по-другому закончилось.

Я не понимаю Ярого. Он сам говорил, что мужчины в колонии не особо разборчивы. Им плевать на мою красоту.

Или это лишь про Данияра? Прошёл бы мимо, вообще не предложил защиту?

Тогда не уверена, что это действительно невезение. Потому что…

Я ненавижу его. Боюсь. Но понимаю ведь, что всё могло закончиться куда хуже.

– Поцелуй меня, девочка, – велит.

Нет. Не хочу. Пусть тебя другие целуют.

Я заплачу, если у самого денег не хватает.

Но я этого не говорю, конечно же. Жить хочется чуточку больше, чем язвить.

Я мну пальцами рубашку мужчины, хватаюсь. Подаюсь вперёд. Током прошибает. За секунду поджигает фитильки внутри.

Я сейчас взорвусь.

А ещё ничего не случилось. Просто наши губы вжаты друг в друга. Я пульс мужчины чувствую. Его жар.

Прикрываю глаза, пытаюсь отвлечься. Целую Ярого, а мыслями хочу улететь. Далеко. В памяти ищу образ какого-то актёра. Пытаюсь его на месте Данияра представить.

Я вскрикиваю и стону в поцелуе, хнычу от боли. Ягодица горит, трясётся от резкого удара.

– За что? – жалобно тяну, потому что неприятно. – Больно ведь.

– Потому что захотел, – ухмыляется. – Ты же хорошая девочка, Василиса? Всё мне разрешишь?

Внизу живота немеет. Буря поднимается. Непонятными порывами отдаёт между ног.

Настолько пошлый вопрос, что у меня в душе дрожит всё. Переворачивается. Словно трещит выдержка.

– Больно, – повторяю я, надеясь на сострадание.

– Во время траха будет приятно. Ты ещё распробуешь кайф. Подсядешь.

– Ярый…

– Молчи. Дальше целуй. Не спорь и не отрывайся.

Это сложно. Потому что мне целовать не дают. Ярый сам перехватывает контроль. Управляет.

Проводит языком по моим губам. Влажно, развязно. Толкается внутрь. Быстро и часто, словно берёт мой рот так. Трахает.

Его руки бесцеремонно гуляют по моему телу. Сжимают, трогают. Изучаю.

А у меня всё переворачивается внутри. Лавой обжигает. Клеточки пульсируют. Искрами отдают.

Меня притягивает к Ярому, словно мощный магнит включили. Отодвинуться не могу.

Жар разливается внутри. Охватывает всю меня. Волнами приливает к телу, стекает вниз. Туда, где пальцы мужчины разбираются с пуговицами на моих брюках.

Там нет молнии. Только четыре пуговки. Каждую мужчина расстёгивает быстро. Едва ли не рвёт. А для меня это выстрел.

Поочерёдная пальба куда-то в мозг.

Потому что по телу пробегает дрожь. Меня колотит от странных, противоречивых ощущений.

Я хочу отстраниться, но Данияр не позволяет. Тянет обратно, настойчиво целует. Едва не рычит в предупреждении.

Его пальцы скользят за пояс джинсов, касаются белья. Это касание…

Оно как громкий взрыв. Оглушает, полная контузия. Я не соображаю, что происходит.

Мужчина ведёт по моему белью, чуть надавливает. Пускает разряды по моим венам, они в пепел меня превращают.

– Потрись, – рычит сквозь поцелуй.

– Что? – я совершенно потеряна.

– Давай, кисунь. Потрись о мои пальцы. Насадись. Покажи, как завелась. Как хочешь меня.

– Но я не хочу.

– Хочешь.

Бескомпромиссно. Решительно. Словно Ярый лучше меня знает всё.