Однако когда встретил помощника у дверей, и тот обрисовал в двух словах ситуацию - и как застал девчонку, и что в телефоне обнаружилось, я знатно охерел.

Так вот, значит, какая она - Алина-Малина. А с виду девочка припевочка. Вся такая честная и принципиальная.

- Что делать? - спрашивает Марк.

- Сам разберусь, - мрачно отвечаю. - Где она?

- В гостевой запер, которую ей Валентина выделила.

Внутри все сатанеет. Ведь чуял же, что зря оставил девку. Но нет, блядь, захотелось убедиться, что она такая же какая все. И вот результат.

Злюсь на себя, на нее, что эта ее дерзость отчаянная цепанула. На хера спрашивается? Скучно тебе жилось, Север? Ну так вот, получай, распишись.

Перед дверью торможу. Марк понимающе молчит. Однако это еще больше бесит - лучше бы уж высказался.

В итоге дверь открываю, но помощника тормозу взглядом.

Алина сидит на постели. Бледная, несчастная вся. В общем отыгрывает спектакль на отлично.

И ведь я уверен - много мужиков поведется на это ее невинное личико, неплохую фигуру и трогательность ее.

- Сама расскажешь? - спрашиваю, прикрывая за собой дверь.

В ее глазах - страх. Она дрожит - я даже на таком расстоянии вижу это. Чую. Я давно научился распознавать, когда меня боятся.

И Алина боится. До чертиков. И это хорошо. Потому что ей предстоит понять, что она сделала, и какова цена за подобное.

- Вы же все равно не поверите, - с отчаянным вызовом заявляет она, чем удивляет. Неужели совсем нет чувства самосохранения?

- Ну, ты попробуй, - предлагаю я. - Расскажи свою версию событий.

- Я просто делала уборку, - говорит она уже не так бодро и уверенно.

- И поэтому оказалась рядом с сейфом? Совершенно случайно открыла шкаф и… Что? Пыль там протирала?

Алина молчит. Но мне и не нужен ее ответ, по сути. В тех сообщениях, что были на ее телефоне, все уже сказано. Остается выяснить, насколько она гнилая сама. Перед тем как наказать.

- А может, пора набраться смелости и все-таки рассказать как было дело?

Я уже жду, что девчонка начнет умолять и просить о пощаде, предлагать искупить вину, и прочая лабуда. Они всегда так делают - как только обстоятельства меняются, с легкостью спрыгивают на другой вагончик и уматывают, бросая тебя одного разгребать дерьмо.

Однако Алина снова меня удивляет. Вскидывает подбородок и заявляет чересчур нагло:

- Вы сами в этом виноваты.

- Чего?

- Вы виноваты сами, - повторяет она с диким отчаянием в голосе. - Если бы послушали, что это не я виновата, что яхту разбили, ничего бы этого не было! Я просто хочу домой. Вот и все.

- И поэтому решила ублажить Смолякова? Правда думаешь, что он поможет тебе? - мрачно уточняю, отмечая, что в очередной раз этой голубоглазой удается вывести меня из состояния покоя. Нехорошо. Теряю хватку, что ли.

- Он меня любит, - уверенно заявляет эта идиотка. - И придет за мной. Я просто хотела помочь ему найти меня поскорее.

- И ты значит, так сильно уверена в том, что этот ушлепок тебя ищет и переживает? Ты дура? Да ему плевать на тебя. У него таких - миллион и одна.

Алина поджимает губы упрямо. Вижу, что ей по-прежнему страшно, но она храбрится. Непонятно, зачем и что пытается доказать.

- Если вы не способны любить, это не значит, что остальные тоже не умеют!

Ее слова почти не задевают. Мне по херу. Я и не стремлюсь к каким-то чувствам. Нет их больше. Все умерло вместе с тем, кто…

Стоп.

Стискиваю зубы, злясь, что Алина, сама того не понимая, вынудила меня вспомнить прошлое.

- Ну, давай проверим твою преданность этому придурку, - говорю, делая пару шагов к ней и заодно доставая пистолет. Девчонка бледнеет, даже пытается отползти, но я раньше успеваю приставить ствол к ее лбу.