И не хочу знать, что у него там за дубина болтается.

Просто…

Так мозг человеческий устроен. Если знаешь, что смотреть куда-то нельзя, то глаза автоматом находят этот объект. Я себя обрываю на темной дорожке волос.

– Всё, проблема решена? – спрашивает нетерпеливо, а я мотаю головой. – Что ещё пожелаете, принцесса?

– Я не буду садиться, когда… Ваш… Твой… Когда оно будет упираться прям в меня!

– Говорил же – недальновидное решение.

Валид тут же смотрит ниже, а я одергиваю ткань, прикрывая лоно. Боже, он себя ведёт так, словно никогда женщин не видел. Хотя, учитывая срок в колонии…

Ладненько.

Я сдергиваю простынь. Нервно, быстро, едва не роняя её. Прикрываю грудь и лоно, так, чтобы между мной и Палачом хотя бы прозрачная ткань была. Какое никакое успокоение. Я сдвигаюсь к его коленям, но мужчина сразу тянет обратно. Заставляет впечататься в его знойное тело.

Упираюсь ладонями в его влажные плечи. Там – камень. Твердые, закаменелые мышцы. Валид ведет кончиками пальцев по моей обнаженной спине. Едва касается, а такое впечатление, что сейчас позвоночник сломает. Моё сердце бахает так громко, оглушает.

– Давай, трусишка, потрогай, – улыбается змеем-искусителем. – Выполняй свою часть сделки.

– Сначала вы! Мой вопрос был первым. Вы начините, а я там уже… Подключусь, – ойкаю, когда мужчина щиплет мою ягодицы. – Ну не могу я тебя на «ты» называть!

– Твои проблемы. Так, татушки… В колонии берут иглу, чернило и начинают кожу протыкать. Всё, в принципе.

– Какое чернило? Из ручки? Мне ведь интересно, можно подробнее? Пожалуйста.

– Из ручки, в принципе, тоже берут. Но мне делали тушью.

– Для ресниц?

Валид смеётся так громко, что его смех во мне вибрирует. Его тело сотрясается, а я обиженно соплю. Ему лишь бы потешаться надо мной, ничего не объясняя нормально. Мужчина тянется к моему лицу, резко отворачиваюсь.

– Пиздец ты обидчивая, котёнок, – Валид губами прижимается к местечку между челюстью и ухом. Прихватывает зубами кожу, заставляя электрически импульсы пройти сквозь грудь. – Девочка-девочка.

– Хватит надо мной издеваться! Я спрашиваю, а вы…

– Всё, расслабься. Забыли. Ты просто очень интересная, Александра. И забавная. Тушь – специальная хрень для чертежей, письма. Краска такая. Берут иголку, обматывают ниткой, опускают в чернила и начинают забивать. Долгий процесс, машинкой быстрее. Ну, сейчас по-другому чутка, крепят к электрической бритве. Смотря какие где условия.

– Вы, получается, не раз сидели?

– Третья ходка.

Закоренелый бандюган. И после этого будет рассказывать, что где-то его нечестно посадили? Такие люди никогда не меняются. Вопрос времени когда его снова поймают и упрячут подальше.

– Твоя очередь, – задевает мои губы своими, внизу живота свинец разливается. Ловит мою ладонь, опуская на свою грудь. – Иначе быстро перейдём к другому желанию.

– А зачем ниткой обматывать? – спрашиваю, а под пальцами натянутые канаты мускул подрагивают. – Чтобы не скользило?

– Нет. Чернило в нитку впитывается, понемногу стекает на край иглы. Меньше телодвижений.

– Эта тоже сделана так?

Обвожу пальцами неясный клубок нитей. У Валида все татуировки такие. Непонятные, неразборчивые. Словно какие-то символы и знаки, которые обычному человеку не понять.

Касаться Палача не так неприятно, как я себе представляла. Отвращения нет. Просто тело. Мышцы. Горячие, чуть влажные от пота. Внутри мужчины сила искрит. Не знаю, как объяснить, но я её чувствую. Постоянно.

Словно он весь пропитан мощью, властью.

И не только из-за его чудовищных габаритов.