– Да, так, так, – удовлетворённо хрипит мне на ухо Макс, пока я таю как кусочек сливочного масла в его умопомрачительных руках, вся обмякаю от его нежных ласк…

Он проводит своими пальцами, которые все в моей смазке, с моим вкусом, по моим губам, и я целую их, и он глубже засовывает мне их в рот, и я начинаю посасывать их с сумеречным исступлением, всё ещё содрогаясь от невероятно сладких спазмов моего самого первого в жизни оргазма…

Макс разворачивает меня к себе и берёт моё лицо в свои ладони, и я тону в его антрацитовых глазах.

Он притягивает моё лицо к своему, накрывает мои губы своими, и его щетина обжигает распалённую и раскалённую кожу.

Его язык уверенно раздвигает мои губы, проталкивается внутрь и целует меня глубоким засосом, и я трепещу и таю в его объятиях, захлёбываясь в это солёном поцелуе с привкусом моей киски, горького табака и малиновой жевательной резинки.

И пока его язык сплетается с моим, руки Макса словно живут своей жизнью: они продолжают исследовать моё тело, поглаживают и сжимают мои груди, стонущие от сладкого томления, опускаются вниз, на животик, и вот уже уверенно стягивают с меня джинсы с трусиками, и освобождают из штанов его огромный наполненный желанием член.

Вот он упирается головкой в мой живот, Макс обхватывает его и спускает ниже, скользит вниз, и тут я неуверенно пищу:

– Нет!

– Почему нет? – хрипло переспрашивает Макс. Тебе же понравилось, разве не так? – останавливается он.

И я, вся красная от стыда, выдавливаю из себя:

– Я ещё… У меня ещё никогда… Я девственница… – наконец-то признаюсь я в самом страшном и опускаю глаза вниз.

Не хочу смотреть на него…

– Да ладно, – ухмыляется он мне. – Не верю. Так ты целка? – берёт он меня своими пальцами за подбородок и задирает его насильно вверх, и теперь я не могу отвести глаза. – Не может быть, – облизывает он два пальца и уверенно раздвигает мои половые губки, заводит их в мою тесную дырочку, в которой ещё никогда никого не было, и я вскрикиваю от боли, когда он проталкивает их слишком глубоко.

– Это правда, – уже плачу я от горькой обиды, пока Макс задумчиво смотрит на меня, словно решая, что же ему со мной делать…

И мне безумно горько и обидно, что я не могу сейчас дать ему то, что он хочет…

Может быть, сделать ему минет? Отсосать, как только что сделала Маринка? И только я решаю предложить ему это, хотя не знаю, как правильно сформулировать это словами, мне всё ещё стыдно, Макс натягивает свои штаны обратно, скрывая от меня свой безумно красивый член с узорами. Берёт меня на руку и решительно командует:

– Идём! – и я застёгиваю свои джинсы, всё ещё стыдясь того, что не смогла ему доставить настоящего удовольствия, какое женщины могут доставлять мужчинам…

Я послушно семеню за Максом, за его широкой мускулистой спиной, и размышляю, что же я могу сделать для него… Ночь только началась, всё ещё впереди, и может быть, мне снова удастся поцеловаться с ним? И может быть поласкать его член, провести по нему рукой, и всё у меня снова сладко ноет между ног, когда я вспоминаю его умелые нежные прикосновения к моей киске…

А что будет, интересно, если он просунет свой член в меня? Это больно или не очень?

Но мои грязные стыдные мысли прерывает голос Тохи:

– Ну чё? Как там? Всё нормально? У нас даже очень, – довольно ржёт он, поглаживая свою топорщащуюся ширинку, а Маринка стоит и курит, прислонившись к кабине, и у меня перед глазами снова всплывает картина, как Тоха водит по её влажному лицу своим красным мокрым членом.

Правда сейчас Маринка уже успела вытереть лицо от подтёков спермы и туши, и теперь довольным заговорщицким взглядом посматривает на меня.