— Ну что, Анька, целоваться будем? — с разбега запрыгивает ко мне Паша и, вытянув губы, лезет ко мне.

— Я же сказала — нет. — Пытаюсь его отпихнуть, но он такой тяжелый. — Что происходит?!

— Да успокойся ты, Ань, — разнузданно жмется к Тимуру Анжелика. — Нормально же отдыхаем.

Я не так давно знаю соседку по комнате. Возможно, это в ее понимании действительно нормально.

— Не трогай меня! Или уйду! — визжу я.

И лишь тогда Паша немного усмиряет пыл и галантно подливает мне в бокал еще вина.

Веселые посиделки с друзьями все больше напоминают банальную попойку, приправленную грязными матами и пошлыми шуточками ниже пояса.

Мне хочется отдалиться от всего этого и не быть душой такой компании. В попытке каким-то образом отгородиться, я снова ищу убежище в своем телефоне. Открываю последнее сообщение от Платона, пришедшее больше часа назад.

«И где именно ты отдыхаешь?»

«В общежитии автомехаников».

И зачем я это пишу?

Вся эта переписка — запретный плод, который ни к чему хорошему не приведет.

Нужно быть осторожной и не затянуться снова в бесконечный океан эмоций, где я могу утонуть в своих же собственных иллюзиях.

Платон читает от меня сообщение, но молчит. Я впиваюсь взглядом в экран, ожидая ответ. Ничего не происходит.

— Эй, голубоглазка! — орет Паша. — Хочешь меня?

Я поднимаю взгляд и вижу, как парень под одобрительные аккомпанементы Анжелики и Тимура снимает футболку и бросает ее на кровать недалеко от меня.

И я тут же снова стучу по сенсорным кнопкам.

«Но мне здесь уже не нравится».

Я искренне признаюсь в этом Платону, ведь градус моего негодования и непринятия такого отдыха уже зашкаливает.

— Анжелика, пошли домой, — прошу приятельницу.

— Ты время видела? Петровна нас не пустит, а если и пустит, то в понедельник побежит жаловаться. Зачем нам эти проблемы? Останемся здесь, а скажем, что ночевали у моей тетки.

Да, я понимала куда шла, но представляла все иначе. Я могла бы переночевать в комнате, если бы легла с Анжеликой.

Но и парни должны быть адекватные, а не обдолбанные какой-то фигней, как сейчас. О таком приятельница меня не предупреждала.

— Так хочешь или нет? — подается ко мне Паша.

А я, повалившись на кровать, выставляю ногу.

— Трезвый ты мне нравился куда больше.

— Да ладно тебе ломаться, как девственница.

— Так она и есть девственница, — хихикает Анжелика.

Паша улыбается.

— Теперь понятно, почему она такая дикая. Голубоглазка, не кипишуй. Я… я…

Перекатываюсь на противоположный край кровати и быстро поднимаюсь. Но когда резко встаю, выпитое вино ударяет в голову, и меня начинает штормить.

— Мне нужно в туалет, — сообщаю Анжелике и ее друзьям. Мне таких друзей не надо. — Скоро вернусь.

— Только недолго, — напутствует Паша.

Я перекладываю телефон в карман бомбера и застегиваю его на молнию.

Выйдя в коридор, оглядываюсь по сторонам.

Спуститься по лестнице?

Но общага уже закрыта. И у парней за порядком следит даже не Петровна, а какой-то бешеный мужик. Я не видела его, но, когда сидела в сумке слышала, как он орал.

Робко крадусь к окну и распахиваю створку.

Алкоголь немного притупляет страх. Наверное, утром я буду слишком себе удивляться, вспоминая, что творила ночью, но сейчас не нахожу другого выхода из этого осточертевшего места. Спущусь по пожарной лестнице, Паша же это делал.

Стиснув зубы, забираюсь на подоконник, стараясь не смотреть вниз. Нащупываю ногой ступеньку и осторожно начинаю спускаться.

В принципе, если не думать о высоте, а методично перебирать ногами и руками, то спускаться не так уж сложно. И да, все-таки алкоголь меняет отношение к происходящему.