Ее королевское величество, благоухающее «Лер дю Там», качает головой.

– В следующем доме… – слетает с графитовых королевских губ, – немым будет Альфа.

– …Ваша грудь… – говорит Альфа риелторше. – Ваши две груди выглядят как груди совсем молодой женщины.

Ни у одного из нас троих больше нет родного языка.

Перенесемся наверх, в то мгновение, когда мы с Бренди уже поднялись по лестнице.

Перенесемся в те минуты, когда кажется, что все возможно.

Риелторша уже полностью во власти голубых глаз синьора Альфа Ромео, и начинается настоящая афера.

Спальня хозяев располагается обычно в конце коридора напротив лестницы. Ванная в спальне этого дома обшита розовыми зеркалами. Здесь все зеркальное – и многочисленные стены, и потолок. Принцесса Бренди и я – мы повсюду, отражаемся в каждой поверхности. Бренди присела на один край розовой раковины, я – на противоположный.

И Бренди Александр, и я сидим на краю раковины в каждом из зеркал. Сколько здесь Бренди, трудно сосчитать. И все они – мои боссы. Все они расстегивают замочки и открывают свои белые сумки из телячьей кожи. Сотни крупных рук Бренди Александр, украшенных перстнями и кольцами, достают по экземпляру «Настольного справочника врача» в красной обложке, он большой, словно Библия.

Отовсюду на меня устремляются накрашенные тенями насыщенного голубичного цвета глаза.

– Как действовать, ты знаешь, – говорят мне командным голосом сотни графитовых губ. Крупные руки принимаются за работу – выдвигают ящики и раскрывают дверцы шкафчиков. – Запоминай, что откуда достаешь. И все возвращай на место, – велят мне рты. – Сначала обследуем лекарства, потом – косметику. Ну же, за дело!

Я достаю первую бутылочку. Валиум. Я поворачиваю его таким образом, чтобы вся сотня принцесс Бренди смогла прочитать название на наклейке.

– Возьми столько, сколько посчитаешь нужным, и переходи к другой бутылке, – говорит Бренди.

Я добавляю валиум к уже лежащим в кармане моей сумки нескольким небольшим таблеткам голубого цвета и беру вторую бутылочку. Дарвон.

– Дорогая, когда кладешь в рот то, что сейчас у тебя в руках, создается впечатление, что ты в раю, – говорят все окружающие меня Бренди. Их взгляды прикованы к дарвону. – Не думаешь ли ты, что забирать все, что здесь есть, небезопасно?

Я рассматриваю наклейку на бутылке. Срок годности данного препарата истекает уже через месяц, а к нему, по-видимому, еще никто не притрагивался. Я решаю, что возьму половину.

– Послушай… – Со всех сторон ко мне тянется сотня крупных рук в перстнях и кольцах. Сотня крупных рук переворачивается ладонями вверх. – Дай Бренди парочку. У принцессы опять возобновились боли внизу спины.

Я извлекаю из бутылки десять капсул, и сотня рук берет их у меня и кладет – уже не десять, а тысячу – на высовывающиеся из графитовых ртов красные ковровые поверхности языков. Убийственная доза дарвона проникает в темное внутреннее пространство, составляющее значительную часть мира Бренди Александр.

В следующей бутылке – маленькие пурпурные овалы. Таблетки премарина по два с половиной миллиграмма каждая.

Если расшифровать это название, то получится «моча беременной кобылы». Несчастные животные! Тысячи лошадей в Северной Дакоте и Центральной Канаде вынуждены стоять в тесных темных конюшенных стойлах с прикрепленными к ним катетерами, собирающими всю их мочу до последней капли. Выпускают бедолаг лишь для того, чтобы жеребцы опять их оттрахали. Забавно, но когда я об этом думаю, вспоминаю свое чересчур долгое пребывание в больнице. Такое суждено пережить не каждому.