Она не ответила. Вместо этого подошла к плите и включила газ. Чиркнула спичкой, налила в чайник воды из бутылки. Я приподнялся на локте, свесил ноги вниз.

– Откуда ты знаешь все эти приблуды из области права? – спросил я.

– Вычитала в книжке «Введение в гражданское право Великобритании». Собиралась на юридический… или на журналистику.

– Собиралась?

– Мне надоели экзамены, школа, весь этот шлак, я хочу стать певицей. – Она нашла банку с печеньем, открыла ее.

– Я поступил в колледж Куинс, – поделился я собственными воспоминаниями, – и тоже учился через пень-колоду. Это было лучшее время в моей жизни, серьезно, ты должна это испытать, сдай свои экзамены и поступай в колледж. Пьянки, гулянки… От души советую.

Вода вскипела, она насыпала кофе в кружку. Подала мне, прихватив еще пару печений на закуску.

– Спасибо, – поблагодарил я, сделал глоток и откусил крошечный кусочек.

Она присела на прокладочный стол, глядя на меня. В одной руке расческа, в другой косячок.

– Ты, значит, предлагаешь отказаться от наркотиков и остаться в школе, – сказала она с легкой иронией в голосе.

– Ну да, – подтвердил я.

– И тогда я тоже достигну вершин успеха и смогу, как ты, вламываться на чужие яхты?

Я взял косяк из ее пальцев и затушил его со словами:

– Для этого ты еще маловата!

– Ладно, папочка, – засмеялась она.

– Правда, бросай.

– Между прочим, травы мне дал твой приятель, Джон.

– Ну, он не лучший образец для подражания.

– Он сказал, что раньше был полицейским.

– Вот именно.

– Еще сказал, что мне лучше пойти с ним. И что ты – обдолбанный нарик, – спокойно произнесла она.

Я не отреагировал. Девица прищурилась, на ее юном лице отразилось беспокойство.

– Джон сказал, ты тоже служил в полиции. Что произошло? Ведь из полиции уходят уже старики. Тебя что, уволили? Или сам ушел?

– Подал в отставку, – ответил я и замолчал.

– Почему?

– Тебе на один вопрос ответишь, а следом еще тыща, – с притворной усталостью в голосе сказал я.

– Ты намекаешь, что я слишком много болтаю?

– Нет. Но я серьезно тебе говорю: тебе надо поступать, не губи себе жизнь. Сделай одолжение, окончи школу.

– Сколько у тебя было высших баллов за экзамены[2]?

– Четыре.

– Ого! Ты гений, что ли?

– Типа того.

– Борода тебя старит и не идет совсем. Ты ее отпустил, потому что лицо слишком вытянутое? Зря старался: не помогло. А вообще ты красавчик: зеленые глаза, темные брови, изящный нос… Только выглядишь нездоровым, по правде сказать: худой, сутулый. Тебе бы надо получше следить за собой.

– Господи, если я так кошмарно выгляжу, как же мне, черт возьми, удалось уломать такого специалиста в области стиля…

– Именно что уломать, – перебила она. – К тому же твой друг Джон настойчиво пытался объяснить мне в мучительных подробностях, как именно он планировал чинить свой мотоцикл.

– Захватывающая тема, – согласился я и вздохнул. Она была права. Эта глупая семнадцатилетняя девчонка была права во всем. Удивительно. Кожа у меня начала покрываться мурашками. Время подходило, но не здесь же и не на глазах у ребенка, в конце концов!

– Нам пора, – сказала она, будто угадав мои мысли. – Я в душ.

– Ты уверена, что здесь есть душ?

– Есть, я проверяла. – И она направилась к корме.

Я присел на койку. Умница. Продолбает свою жизнь, а мне-то что. На откидном столике валялись ее шмотки: заколка для волос, гребень, сумочка. Я открыл сумочку, взял из нее банкноту в десять фунтов, положил в карман, подумал, положил обратно в сумочку, подумал еще – и купюра все же упокоилась в моем кармане.

Послышался звук льющейся воды. Наконец появилась девица, обмотанная полотенцем.