– Сколько раз я просил тебя так не шутить, – сказал папа, а мама поплакала немного и спросила:

– Может, его выпороть?

– Можно, – ответил папа, – но сейчас мне немного лень. Пусть просто признает, что так шутить некрасиво.

– Я не шутил, – возразил хомса.

– Ты сказал, что твоего брата съели, а его никто не ел, – объяснил папа.

– Ну и хорошо, разве нет? – воскликнул хомса. – Вы что, не рады? Лично я очень рад и чувствую большое облегчение. Понимаете, такие болотные змеи могут в один присест сожрать кого угодно. И не останется ничего – пустое место. Только гиена будет хохотать в ночи.

– Прошу тебя, перестань, – попросила мама. – Пожалуйста.

– Так что всё замечательно, – радостно заключил хомса. – У нас сегодня будет десерт?

Тогда папа вдруг разозлился и сказал:

– Ты сегодня останешься без десерта. И без ужина тоже, пока не осознаешь, что так шутить нельзя.

– Ясное дело, нельзя, – удивлённо ответил хомса. – Это некрасиво.

– Ну что ты будешь делать! – сказала мама. – Ладно, пусть он поест, всё равно он ничего не понимает.

– Ну уж нет, – заупрямился папа. – Если я сказал, что он останется без ужина, значит так и будет.

Просто бедный папа решил, что если он возьмёт свои слова обратно, то хомса никогда ему больше не поверит.

Поэтому на закате хомса отправился спать без ужина, страшно обиженный на папу и маму. Конечно, они частенько с ним плохо обращались, но так – ещё никогда. И хомса решил уйти из дома. Не для того, чтобы их наказать, он просто почувствовал вдруг, что бесконечно устал от них и от их неспособности увидеть и понять, что́ по-настоящему важно или опасно.

Они провели черту, разделив мир на две части, и сказали, что с одной стороны – правда, что в неё можно верить и ей можно пользоваться, а с другой – сплошь выдумки и ненужная чепуха.

– Что бы они делали, окажись они лицом к лицу с хотомомбом? – бормотал хомса, на цыпочках спускаясь по лестнице на задний двор. – То-то удивились бы! Или с болотной змеёй. Я мог бы послать им одну – в ящике. Со стеклянной крышкой – всё-таки я не хочу, чтобы змея их сожрала.

Хомса пошёл на запретное болото, чтобы доказать самому себе, что он самостоятельный. Теперь болото было синее, почти чёрное, а небо – зелёное. На горизонте тянулась ярко-жёлтая полоса заката, отчего болото казалось бесконечно огромным и печальным.

– Это не шутки, – говорил хомса, шлёпая дальше. – Всё чистая правда. И враг, и хотомомб, и болотные змеи, и призрачная колесница. Они существуют точно так же, как ёлки, садовник, куры и самокат.

Хомса остановился среди осоки и замер, прислушиваясь.

Где-то далеко-далеко выкатилась призрачная колесница, вереск озарился красным. Колесница скрипела, стучала, катилась всё быстрее и быстрее.

– Не надо было говорить, что она существует, – сам себе сказал хомса. – Вот она и прикатила. Теперь только беги!

Болотные кочки уходили из-под ног; чёрные, как глаза, омуты выглядывали из осоки, грязь сочилась между пальцами.

– Только не думай о болотных змеях, – сказал себе хомса и тут же о них подумал, так сильно и так живо, что змеи выползли из нор и заоблизывались.

– Хочу быть таким, как мой толстый брат! – в отчаянии воскликнул хомса. – Он думает животом и объедается опилками, песком и землёй, пока они не встанут комом у него в горле. Однажды он попытался съесть свой воздушный шарик. Если бы ему это удалось, мы бы никогда его больше не увидели.

Поражённый этой мыслью, хомса остановился. Маленький толстый брат поднимается в воздух. Ножки беспомощно торчат в стороны, а изо рта свисает верёвочка…