Этот молодой человек был очень высок, выглядел худым, но нет каким-то нескладным, а гибким и ловким. Он казался еще и супер активным, потому что просто не мог спокойно стоять на одном месте: то начинал подниматься на носки, то переминался с ноги на ногу, и при этом постоянно общался со своими спутниками, бешено жестикулируя. Эта активность совершенно не вязалась с его строгими черными костюмными брюками, начищенными блестящими явно дорогими туфлями и кипенно -белой рубашкой, небрежно расстегнутой у ворота, рукава которой были нещадно закатаны до локтей.

Так же не вязались со строгим стилем одежды и буйные черные волосы молодого человека, отросшие до ворота, чуть вьющиеся, и от этого кажущиеся еще более взлохмаченными. Кроме активной жестикуляции отличала парня богатая мимика и явная любовь к общению. Хотя казалось, что часть компании вообще не слушает приятеля, воспринимая его речь, как белый шум.

Так еще одна девушка в этой странной компании даже отошла на пару шагов от разговорчивого парня. Она осматривала торговый центр с каким-то неудовольствием и усталостью. Эта девушка была ниже своей коллеги в черном, и казалась немного более худощавой. Хотя фигурка у нее тоже была складная. Ноги, обтянутые драными джинсами, прямые, длинные и стройные, какие даже не нужно подчеркивать высоким каблуком. Тем более, что девушка предпочитала носить аккуратные ботиночки, обтягивающие ногу, и украшенные тонкой шнуровкой. Вот только на черной коже обуви этот самый шнурок сильно выделялся своим ультрамариновым цветом.

Такими же, кстати, были и пряди волос в прическе девушки. Ярко-зеленые и не менее яркие синие пряди. Часть из них падала девушке на лицо, а часть была забрана в какой-то слишком свободный узел на макушке, придерживающийся заколкой-крабом. А вот футболка, свободно падающая на джинсы, подчеркивающая тонкую талию и высокую, пусть и не очень большую грудь, была черной. Но зато с изображением одного из кумиров эстрады прошлого века – Мирлин Менсона.

Дополнял образ "неформалки" небольшой, будто сшитый из разноцветных лоскутков рюкзачок и просто немыслимое количество разнообразных браслетов на руках. Что удивительно, у нее был простой французский маникюр, и полностью отсутствовала косметика на лице. Но глаза девушки ярко-серые, почти серебристые в искусственном оформлении и не нуждались, как и кожа, очень чистая и чуть смуглая от природы. Девушка казалась отстраненной и рассеянной, казалось, она с трудом помнит и с трудом замечает своих спутников. Она выглядела самостоятельной и самодостаточной. Свободной.

Как и последний член этой странной команды. Молодой мужчина, самый незаметный, одетый в черные прямые джинсы, обычные темные кроссовки, белую футболку поверх которой, у него единственного из компании, была накинута ветровка. Лицо человека рассмотреть было трудно, всю его верхнюю часть скрывал козырек кепки-бейсболки. На виду оставались только тонкие губы, сейчас растянувшиеся в чуть насмешливой улыбке и такой чисто мужской квадратный подбородок с обязательной почти голливудской "ямочкой". Этот «персонаж» тоже стоял чуть в стороне от основной группы, но при этом было понятно, что он с ними, слышит их, видит, и похоже, как-то даже их контролирует.

– Ну, идем? – дав своим сотрудникам размять ноги и поболтать о пустяках, сказал негромко Майк. – Время, господа.

– Мы будем есть на фуд-корте? – с какой-то странной немного надменной, но в тоже время насмешливой интонацией поинтересовалась Мира.

– А чего нет? – тут же встрял Гном. – Там штук двадцать кафе разных. Каждому свое.