— Простите, ваша милость, что я доставляю вам столько хлопот, — как-то сказала Лея. — Я стараюсь изо всех сил.

  — Тебе не за что извиняться, — отмахнулся он, а потом вдруг добавил: — И зови меня, пожалуйста, по имени.

   Лея смутилась, но кивнула, соглашаясь. Так они стали еще немного ближе.

   Видя, что ситуация не меняется, Илай снова обсудил проблему со смотрительницей. В конце концов, забота о нарите ее прямая обязанность.

    — Не понимаю, почему Лорелее не становится лучше, — сказал он. — Мое присутствие должно давать ей силы. Но, кажется, все происходит ровным счетом наоборот.

   — У вас очень мощная магия, ваша милость, — ответила женщина. — Требуется больше сил и времени, чтобы она прижилась.

  — Как скоро состоится проверка магии? — спросил он. — Что-то идет не так. И в этом надо разобраться.

  — Боюсь, в нашем случае проверка возможна только после физического зачатия. До этого магия слишком нестабильна, ее никак не проверить.

  Илай сжал кулаки. Еще один тупик. Конечно, он может настаивать на проверке, но окончательное решение принимает личная смотрительница нарите, ориентируясь на ее состояние. Ее вердикт не оспорить. В конце концов, проверку тоже проводит смотрительница.

   — Я не слепец и не дурак, вижу, что Лорелея угасает, — произнес он. — Если так продолжится дальше, я потребую прервать магическое зачатие.

    Смотрительница вздрогнула. Обычно маги готовы пожертвовать всем ради наследника, даже нарите. Отзывать магию у них не принято.   

   — Вы хотите провести чистку? — в голосе женщины сквозил ужас. — Но это крайняя мера!

   — Если этого не сделать, Лорелея может погибнуть. Жизнь нарите важнее всего, не так ли?

    — Разумеется, —  проскрипела она, явно не одобряя его планов. — Но могу я дать вам совет, ваша милость?

  — Говори, — кивнул он.

  — Иногда, — смотрительница понизила голос до шепота, — если простое присутствие мага не помогает, есть другой способ, более действенный.

  — О чем ты?

  — О физическом контакте, — последнее она произнесла практически одними губами, без звука, но Илай понял.

   Физический контакт с нарите не запрещен, но смотрительница намекала не на обычные прикосновения. Она имела в виду нечто более интимное. Поцелуй, например. При мысли о нем у Илая подскочил пульс. Словно он мальчишка, которому впервые предстоит поцеловать понравившуюся девушку.

   — Подобное не приветствуется, — заметил он.

   — Это верно. Но, когда речь идет о магическом наследнике и жизни нарите, мы закрываем глаза на незначительные нарушения. Я убеждена, что это поможет. В моей практике уже было подобное.

  Смотрительница фактически дала ему разрешение. Илай кивнул, давая понять, что услышал ее.

  Всю ночь он думал о словах дамы Беллатрикс. В них было здравое звено, но главное – он этого хотел. Каждый раз видя Лорелею, он мечтал прикоснуться к ней. Порой настолько сильно, что не мог отказать себе в этом маленьком удовольствии.

   Следующим вечером, когда Илай пришел в покои нарите, она не смогла встать с кровати, чтобы поприветствовать его. Так и лежала – худая, изможденная, бледная. Вынужденное голодание из-за дурноты окончательно лишило ее сил. Больно думать, что это его вина. Еще больнее смотреть в лихорадочно блестящие глаза Леи и понимать, что ничем нельзя помочь. Или все-таки можно? Смотрительница знает, о чем говорит. У нее богатый опыт. Глупо игнорировать ее совет. Тем более, когда так хочется ему последовать.

    Илай придвинул кресло к изголовью кровати. Сел и взял Лею за руку. Она удивленно приподняла брови.