- Так, ну и где тут банкомат? Горько!

7. Глава 7

- Горько! Горько! - поддерживает дядю Колю разгоряченная толпа. Конечно, не им же платить. Вот блин!

Я бросаю умоляющий взгляд на тамаду. Он - моя последняя надежда. Но парень лишь пожимает плечами. 

Действительно, а что тут сделаешь? Условия выполнены, значит, шоу быть. 

Ох уж мне эти традиции. Надо было просить миллион. 

Делаю глубокий вдох, натягиваю обворожительную улыбку и разворачиваюсь к Илье. Ладно. Один поцелуй я переживу. Тем более, кто говорил, что он должен-таки быть французским? Вот-вот.

Фиктивный, но от этого не менее наглый муж хитро смотрит на меня, но действий никаких не предпринимает. Еще бы. Решение же за мной. Мог бы подыграть и придумать отговорку. Но он этого не сделает. 

Ставлю все только что полученные сто тысяч на то, что Илья сейчас получает от моих мучений непередаваемое удовольствие. 

- Горько! Горько! - лютует толпа.  

Так! Оля! Соберись! Это как пластырь, раз и все. 

Делать нечего. Закрываю глаза, чмокаю Илью вытянутыми уточкой губами и тут же отстраняюсь. Фух! Дело сделано. 

Но не тут-то было. По залу прокатывается разочарованный вздох, и дядя Коля своим пьяненьким, но уверенным голосом объявляет. 

- Э-э-э-э, нет. Не надо стесняться! Мы тут все свои! Давайте еще раз, но нормально, а мы посчитаем! До двадцати. 

Внутренне содрогаюсь, но понимаю, что не сбежать, и быстро, пока не передумала, наклоняюсь обратно к Илье. Чмокнуть как раньше не вариант, так что целуя, я слегка расслабляю губы, чтобы смотрелось чуть более естественно.

Как во сне слышу дружный отсчет. 

- Раз, два, три, четыре…

Закрываю глаза и молю вселенную, чтобы эта пытка поскорее закончилась. 

Кажется, мы уже вечность вот так сидим, а гости дошли только до семи. 

Я зажмуриваюсь сильнее, уговаривая себя, что ничего такого не происходит. Подумаешь, мы только что на весь ЗАГС целовались, и ничего. Все что было в машине, не считается. 

Но адреналин все равно горячей волной мчится по венам, заставляя сердце бешено стучать в груди. 

Как можно одновременно не хотеть чего-то и получать от этого какое-то больное удовольствие? Я не знаю. Я вообще мало что понимаю, и уж точно упускаю момент, когда слабо дергаюсь, и угол нашего «псевдо поцелуя» слегка меняется. Теперь наши рты не просто невинно соприкасаются, теперь нижняя губа Ильи вдруг оказывается зажата между моими. 

Клянусь, не знаю как это происходит, но я совершенно неосознанно беру и посасываю ее. Ох!

И это как взрыв. Совершенно бездейственный до этого Илья вдруг резко перехватывает инициативу, сминая мои губы словно ураган. Не ожидая такого напора, я слегка отклоняюсь, но он резко следует за мной, не разрывая поцелуя, и от этого надрывного движения в моем мозгу напрочь вырубается электричество. 

Все вокруг темнеет, пропадет. Вдруг заканчиваемся даже мы, и начинаются лишь голые инстинкты. 

Это борьба. Сладкая, острая, пробирающая до самых костей, и такая божественно приятная. 

Он целует, я отвечаю. Все как будто во сне. 

Дыхание перехватывает, но воздух мне больше не нужен. Мне вообще больше ничего не нужно, кроме этих волевых губ, которые ощущаются так правильно и так остро на моих. 

И вот, когда кажется, что волна удовольствия достигла своего пика, я чувствую, как горячий и влажный язык настырно и резко проскальзывает в мой рот. О да!

В жарком томлении судорожно сжимаю бедра, и вдруг слышу слабый стон. Мой. Куда уж там. 

Илья гордо принимает эту позорную капитуляцию и усиливает напор, завладевая мной настолько, насколько это возможно одним лишь поцелуем. А я, я отдаюсь ему, потому что он прав, как бы сильно я ни сопротивлялась, я действительно этого хочу.