— Тогда до понедельника, Роман Андреевич, — поднимается со своего кресла один из мужчин, за ним повторяют остальные. — Подпишем все и будем работать.

— Я же говорил, что это просто досадное недоразумение, — улыбается Рома, протягивая ладонь для рукопожатия.

— Что делать-то планируешь? Девка ведь продолжает тебя грязью поливать.

— Разберусь, Иван Геннадьевич. Совсем скоро никто о скандале уже и не вспомнит.

— Рассчитываю на это.

Рома уходит проводить всю эту компанию, меня любезно оставляют в зале, чтобы не мочить. На улице льет как из ведра, я даже не представляю, как домой добираться буду, а потом к родителям. Такси в вечер пятницы на такое расстояние обойдется космически дорого.

— Я есть хочу, — честно признаюсь Чернову, когда он возвращается. Желудок сводит уже, он несколько раз успел переварить несчастный салат.

Все равно спектакль еще не закончился, пусть Сатана хоть покормит меня.

— Так закажи что-нибудь.

— Можно?

Рома смотрит на меня как на дурочку и просит официантку принести меню. Тарелка с безумно калорийной пастой появляется передо мной совсем скоро, и я закатываю глаза от удовольствия, когда на языке разливается приятный сливочный вкус.

— Ты решила, что больше не травоядная? — подшучивает Чернов, наблюдая, как я со скоростью света сметаю карбонару.

— Жены или любовницы твоих партнеров заказали по салату, я решила последовать их примеру. Вдруг у вас тут правило такое.

— Какое?

— Нормально не кормить женщин, чтобы они были более послушными.

— Жуй лучше, выдумщица, а то я всерьез начинаю опасаться за твою жизнь. Подавишься, откачивать не буду. Я брезгливый.

О том, что на мне чужое платье, я вспоминаю лишь у гардероба. Спрашиваю у Чернова, смогу ли я вернуть его хозяйке завтра, на что Сатана качает головой, и его губы вытягиваются в широкую издевательскую улыбку.

— Я обещал вернуть сегодня.

— И ты не остановил меня, когда я выбрасывала свои вещи?

— Не остановил, — продолжает насмехаться он. — Да брось, завернешься в свой плащ, а я всю дорогу буду думать о том, что у тебя под ним больше ничего нет.

— Метро гораздо привлекательнее твоей машины. У меня с ней, знаешь ли, напряженные отношения.

Тем более дождь уже закончился.

— Не вредничай. Раз уж забрать не смог и порассматривать твои коленки, отвезу домой хоть.

Вытолкнув Сатану из комнаты, переодеваюсь и потуже затягиваю пояс на талии. Платье отправляется к хозяйке, а я с гордо поднятой головой практически в одних трусах выхожу из ресторана. Ощущения так себе, если честно.

К Чернову на улице подходит какой-то мужчина, Сатана взглядом дает понять, что разговор у них намечается приватный, и я без спешки преодолеваю несколько метров на своих шпильках до Роминой машины.

Слышу какой-то писк после звука снятия сигнализации и не могу понять, в чем дело. Обхожу автомобиль по кругу, достаю телефон и делаю еще один оборот, подсвечивая все доступные места фонариком.

На одном из колес обнаруживаю трясущееся промокшее недоразумение с огромными глазами. Котенок выглядит откровенно страшненько, но сердце все равно наполняется жалостью к нему. Малыш вцепился лапками в покрышку, прятался от дождя, наверное.

— Ты чего зависла? Еще и в таком интересном положении, — Чернов подходит ко мне со спины.

— Смотри, — аккуратно направляю фонарик на колесо, чтобы не ослепить кроху. — Он, кажется, замерз и пытался согреться у тебя здесь.

— Надо тряпку какую-нибудь, согнать его.

— Как насчет твоего пиджака?

— Лера, он стоит как сотня таких котов. Наверняка даже больше.

— Сноб высокомерный.

— Еще скажи, что домой его заберешь, — фыркает Сатана, отодвигая меня в сторону и закатывая рукава пиджака. — Не могла эта блоха выбрать чью-нибудь другую тачку?