Я, превозмогая боль, и удивляясь собственной живучести, неслась в лес за обочиной.  Спотыкалась, падала, и снова поднималась. Слышала, как позади доносится тяжело переваливаясь за мной гонится упырь.

— Стой, ведьма!

— Ага, щас! — выкрикнула и прыти прибавила.

— Стой, дурочка! — показалось ли, что голос заметно изменился? Да какая разница! Главное, убежать.

И я неслась так, что в ушах свистело.

«Вот уж не думала, что ведьмы так бегать умеют. Мне бы ступу», — подумала мимоходом.

— Стой, сказал! — крепкая рука ухватила за плечо и под мой яростный вой, с такой силой дернула назад, что на секунду весь мир и деревья, закружились в бешеном вальсе перед взором.

Я, ничего не понимая, билась и сопротивлялась.

 Глаза застилали слезы ужаса и отчаяния.  Меня нагло закинули на плечо. Успела уловить, что на удивление мертвяк пользовался хорошим парфюмом. Но плевать чем там пользуется «упырь», я, не раздумывая впилась ему в спину зубами.

Тот выругался мрачно и, скинув на землю, еще не пришедшую в себя меня, отвесил мне громкую пощечину.

— Успокойся, бешенная!

Мир сразу же встал на место, вальс леса прекратился, слезы молниеносно высохли.

 Я замерла, смотря на «упыря».

Несколько раз удивленно хлопнула глазами. Надо мною возвышался… граф Костин Марел.  Он смотрел на меня зло.  Очень-очень зло, будто размышляя, сейчас меня отправить в ад, или отомстить за нанесенный укус.

— Вечно ты куда то бежишь, — проговорил глухо. И голос совсем не добрый.  — Сказали тебе, остановиться! Ты зачем на ходу из кэба выпрыгнула?

— Вы меня убить хотели! — брякнула я.

— Я?! — У графа глаза нехорошим огоньком сверкнули.  — Вот спасибо! Спасай после этого зарвавшихся ведьм-шарлатанок. Если не забыла, мне пообещали шею свернуть, если с твоей головы хоть волосинка упадет.

Я дракону не поверила. И всем своим видом это показала, глаза сощурила и губы поджала.

— Ты не представляешь, — прошипел Костин, склонившись ко мне. — С каким бы наслаждением я тебя убивал… Я бы растягивал это удовольствие, я бы смаковал и упивался…

 Меня от этого откровения заметно лихорадить начало. А граф еще и руки довольно потер.

Да он маньяк! Ей богу, самый настоящий дракон-маньяк!

Граф губы растянул в довольной улыбке.

— И я обязательно дождусь этого момента.

Выпрямился, откашлялся и продолжил.

— Но не сейчас. Я видел, как ты из академии выходишь.  Проводить решил…

— И в подворотне придушить, — просипела я, до сих пор не верящая ни единому драконьему слову.

Он поморщился.

— Подворотня? Примитивно. Я бы нашел нечто более изощрённое. Но пока еще не время. Мне моя шкурка дорога, чтобы из-за твоей, паршивой, её портить. Да к тому же, я не теряю надежду занять пост ректора.

«Паршивая шкурка?!»

Меня трясти перестало, и я даже подавилась от обиды.

Что себе позволяет этот зарвавшийся дракон?!

Я резко поднялась, чуть не скрипнув при этом от боли зубами. Колени заныли с новой силой, и голова заболела. Лицо горело невыносимо, содранное о камни и землю. Левая рука опухла и не шевелилась вовсе. Я набрала в легкие побольше воздуха и выплюнула в лицо дракону

— Во-первых, я вас о помощи не просила…

— Угу, — злобно хмыкнул граф. — Ты в курсе, что если бы не адское здоровье, данное каждой ведьме преисподней, твои косточки по всей обочине можно было бы собирать! Но даже учитывая поддержку ада, навряд ли бы ты выжила после отрывания головы упырем.

Я носом шмыгнула, четко осознавая, что в этом несносный дракон прав. Но гордо насупилась и продолжила.

— Еще не ясно, может вы и подослали ко мне мертвяка! И вообще, — ногой топнула и едва не взвыла. Уже сквозь прорывающиеся слезы договорила. — Перестаньте мне тыкать! Мы с вами с одной чашки не ели, и на брудершафт не пили!