Лифт уже закрывался, когда в двери его протиснулся незнакомый запыхавшийся парень. Он не поздоровался и не нажал ни на какую кнопку. Свете было все равно. Поехали.

– Раздевайся, сука! – грубо приказал незнакомец и что-то приставил ей к горлу.

Она даже не подумала, что это нож. Поэтому не испугалась. Наоборот, собралась. Как перед экзаменом. И не волнение ощутила – дрожь вдохновения.

– Ты что, трахаться? – спросила она низким женским голосом, который делал ее более взрослой. – Так зачем в лифте-то? Пошли домой. Я одна!

Она позвенела ключами перед его носом. Насильник не почувствовал страха жертвы и оторопел. Это был не тот сценарий, к которому он, вероятно, привык. Не он диктовал, а ему предлагали.

Они вместе вышли из лифта, когда тот остановился на Светкином этаже. Света улыбнулась:

– Нож-то хоть опусти. Соседи увидят, милицию вызовут, нам это ни к чему.

Насильник, словно помимо собственной воли, сделал так, как она ему велела: опустил руку с ножом, но свободную положил ей на шею, словно за шкирку брал. Или обнимал? Света еще раз с улыбкой подняла на него глаза:

– Не торопись, сейчас дверь открою, войдем тихонько, запремся…

Он слушал как завороженный. Рука тянула Свету к себе.

– Сейчас, сейчас, потерпи.

Они вошли в прихожую. Света захлопнула за собой дверь и задвинула щеколду:

– Чтобы никто не вошел, – пояснила шепотом.

В коридоре было темно.

– Куда идти? – тоже шепотом просил парень.

Девочка сняла тяжелую потную руку со своего плеча, взяла в свою. Другой рукой решительно забрала оружие устрашения – нож.

– Давай его здесь оставим. Потом заберешь.

Парень не возражал.

Так, держась за руки, вошли они в гостиную к дедушке, бабушке и папе. Те оторопело взглянули на странную парочку.

– Деда, у него нож в коридоре. Он меня в лифте изнасиловать хотел.

Незваный гость метнулся к выходу. Не успел. Отец и дед среагировали молниеносно.

В милиции не могли поверить своему везению: так легко клюнувший на Светино предложение тип оказался тем самым терроризировавшим весь район преступником, на счету которого было более десятка искалеченных жертв.

Так она тогда и прославилась.

Почему же сейчас такой страх и такая тоска? Тогда рядом была вся семья, и это давало уверенность. Но тут было еще и другое: она безусловно верила каждому слову своего недавнего пациента. Света не сомневалась, что он действительно ее найдет, не важно где. Раз он решил ее «приобрести», получит. Таким образом она ставила под угрозу не свою жизнь – жизнь мужа, существование будущих детей.

Вместо долгожданного сна пришла какая-то зыбкая бредовая полудрема.

Очнулась она от долгого пронзительного звонка в дверь. За окном было еще темно. Что сейчас – ночь, утро? Кто это может быть?

Не открывать! Ни в коем случае не открывать!

Звонок не повторялся. Света босиком прокралась по длинному их коридору к двери. Замерла, прислушалась. Никого. Ни звука с лестницы – ни шагов, ни лифта. Сердце колотилось, подступая к самому горлу.

Вернулась, легла. Закрыла глаза. Может быть, это он возвратился? Не нашел себе ночлега – а тут поди плохо! А вдруг это за ним? Те, кто хотели лишить его жизни, выследили? И сейчас затаились с той стороны двери, ждут. Что им железная дверь, что им замки… Тихо отомкнут, войдут.

Она в ужасе открыла глаза. Прямо перед собой увидела дуло пистолета.

Тот, кто направлял на нее оружие, был полностью скрыт ночной тьмой. Дуло зияло жуткой бесконечностью смерти.

Она хотела закричать, отвернуться – и не могла пошевелиться.

И все. Сознание отказалось воспринимать дальнейшее.