В анкете о родственниках писалось крайне скупо: то ли три, то ли четыре сестры, два брата, тетушки и дядья, большая часть – приживалы при довольно состоятельной и относительно щедрой матери Витора. Она якобы была счастлива во втором браке. При этом оба мужа не описывались и даже не упоминались. Вообще, конечно, ситуация с семейством Витора была более чем туманная. Из всего написанного Алиса выяснила только одно: родственников много, Витор их терпеть не может.

Легкий завтрак – каша-размазня, свежие овощи, пара хлебцов и ягодный морс – ушел на ура. Вызвав служанку, Алиса тщательно вымылась в местном варианте ванны – железном чане, налив предварительно в него ароматизирующие масла.

Платье, длинное, закрытое, светло-зеленое, с переливами, идеально подчеркнуло ее фигуру, золотой кулон в декольте приковывал взгляд и к себе, и к груди, открытые руки демонстрировали белизну кожи. Подведенные черным глаза, красная помада на губах, кожаные зеленые туфли на высоком каблуке – Алиса была готова блистать в высшем обществе. 

- Госпожа, - еще одна служанка заглянула в спальню, почтительно поклонилась, - господин просит вас спуститься в гостиную.

Алиса величественно кивнула. В гостиную, так в гостиную. Осталось только узнать, где она, та гостиная.

В сопровождении той же служанки Алиса медленно спустилась по лестнице, процокала каблуками по каменному полу первого этажа и остановилась у тяжелой деревянной двери. Ну что ж, пора была проявить себя во всей красе. Как они и договаривались с Витором, она будет играть наивную восторженную провинциалку.

Наклеив на губы одну из глупых улыбочек, Алиса дождалась, когда служанка распахнет перед ней дверь, и влетела в помещение с криком:

- Дорогой, у нас гости, а ты не предупредил?!

В шумной до того комнате мгновенно повисла кладбищенская тишина.

12. Глава 12

Мне бы женщин, мне бы кружку,

Табачка бы мне понюшку!

Им готов служить всегда -

Хоть до Страшного Суда.

Для меня желанней рая

Эта Троица святая.

Джон Китс. «Мне бы женщин, мне бы кружку»

                Темно-синий камзол Витору не шел. Ему вообще не шла торжественная одежда. Вот широкие штаны и такого же размера рабочая рубашка – дело другое. Но пришлось переодеваться и хромать на встречу с дражайшими родственниками.

         Каблуки черных кожаных туфель, один выше другого, громко цокали по каменному полу, передавая боевой настрой своего хозяина. Выходя из спальни, Витор с сомнением покосился на пробирку с успокоительным, приготовленную со вчерашнего дня, но пить не стал. И теперь, подходя все ближе к гостиной, в которой набилось множество по сути чужих ему существ, он жалел о принятом решении. Нужно было все же выпить. Сейчас не так нервничал бы.

         Небольшая комната, обставленная скудно, старой пошарпанной мебелью, была забита народом. Мужчины, женщины, дети – все они громко переговаривались между собой, кидали друг на друга многозначительные взгляды, внимательно, с особым тщанием, осматривали обстановку. Витор видел жадность в их глазах и как будто читал мысли: «Ах, если бы все это принадлежало мне!»

         - Сын! – первой его заметила мать, голубоглазая шатенка среднего роста, располневшая со временем, но не потерявшая свой привлекательности. – Не стой в проходе! Заходи! Мы все давно тебя не видели!

         «И еще столько бы не увидели, если бы не проклятая, никому не нужная женитьба», - мрачно подумал, переступая порог, Витор.

         Внимание родственников, практически всех, сразу переключилось на него. Их одежда выглядела не настолько нарядной и качественной, чем его. Сестры и старшие племянницы тут же начали обсуждать ткань, детей заинтересовали необычные яркие пуговицы. Мужчины… О, в их глазах Витор видел и презрение, и гнев, и чуть ли не ненависть – давно знакомый ему клубок чувств.