Оптимистка и мечтательница.

– А до этого? До стычки с ними ты тоже особо не артачилась, хоть, честно говоря, раньше за тобой не водилось ни жалости, ни сострадания. Без обид, Поля, но первое впечатление о тебе у меня сложилось, ну… так себе.

– Можно подумать, мы с тобой сто лет знакомы, – оскорбилась заговорщица. – Ты меня совсем не знаешь, Адельвейн, а уже успела наделать выводов. Там, в лесу, я очень испугалась. Думала, тварь изуродует меня. А кому я буду нужна без своей красоты? Если бы не Морок…

– Только из-за этого? – продолжала допытываться я, до конца не веря во внезапное Полькино преображение.

– Из-за этого, – кивнула она серьезно. – А еще из-за того, что, если ослаблены вейры, это плохо сказывается на их хозяевах. Мэдок мог бы, конечно, пополнить силы, убив какую-нибудь тварь из другого мира, но сама понимаешь: чудовища на дороге не валяются.

Нет, только живут с тобой рядом и наинам из вражеских отрядов кровь по выходным пускают.

– Еще он мог бы провести ночь с одной из вас, ведь вы все еще девственницы. Но, видимо, он решил хранить мне верность, – заключила де Морсан, подтасовывая выводы в свою пользу.

– Почему же другие тогда не помогают? Знают ведь, что герцог ослаблен.

– Боятся ослушаться Мэдока, вызвать его недовольство. Марлен правильная до зубовного скрежета, Одель – трусиха, а Винсенсия всегда была себе на уме. В общем, шерт с ними с этими фырсами.

– А ты, значит, не боишься? – Я опустилась на подлокотник кресла и теперь с интересом смотрела на девушку.

Все-таки что-то в ней есть, не только смазливая вывеска. А я все гадала, чем же она де Горта заинтересовала…

Эта мысль мне не понравилась, хоть я и сама не поняла, почему именно. Не стала на ней зацикливаться, отмахнулась от нее и услышала:

– За него я боюсь гораздо больше.

Паулина продолжила водить пальцем по толстым корешкам, а я, не сдержавшись, спросила:

– Ты его любишь?

И тут же отругала себя за неуместное, никому не нужное любопытство. Вот оно тебе надо, Лиза?!

– Люблю, – все так же, почти шепотом, ответила наина, а потом радостно воскликнула: – Нашла! Скорее иди сюда!

Стараясь не думать о том, что после ее слов у меня внутри как-то неприятно закололо, я подошла к своей сообщнице. Был уже поздний вечер, поэтому просторный зал библиотеки окутывали тени. Концентрировались по углам и истончались там, где горели свечи в настенных бра и витых подсвечниках.

Подхватив тот, что находился ко мне ближе всего – на письменном столе, я посветила на разворот.

– Ну вот, теперь у нас есть рецепт, – радостно сказала Полька. – Осталось разжиться кровью и передать все брату. Как думаешь, справимся?

– Постараемся.

Я ободряюще улыбнулась и вздрогнула, услышав, как двери в библиотеку распахнулись. Обернувшись, увидела крупную пышногрудую женщину – кормилицу герцога.

– Леди, уже поздно. Вам следует идти готовиться ко сну, а не книги читать. В такой-то час, – упрекнула нас надзирательница.

– Вы правы, госпожа Магрета, – сразу же приняла на себя роль кроткой овечки Поля. Взгляд послушно потупила и даже голову опустила. – Что-то мы и правда зачитались и совсем потеряли счет времени. Пойдем, Филиппа. Пора отдыхать, ведь завтра нас ждет очень насыщенный день, а особенно вечер. Ах, как же я люблю ходить в театр!

Оставалось надеяться, что этот поход пройдет строго по состряпанному впопыхах сценарию.

Должно быть, я тоже мечтательница и оптимистка. Как и Паулина.

– Морс, ну не будь ты такой собакой! Я же за тебя переживаю!

Сразу после завтрака, воспользовавшись тем, что герцога осадили Одель с Винсенсией, я отправилась к нему в спальню, чтобы проведать вейра и сообщить радостное известие: уже скоро в его организме и следа от яда не останется.