Послышался храп у противоположной стены. Полад очнулся на миг, продирая глаза, но вновь отвернулся к стенке. Что ж, было только раннее утро, и можно было подремать ещё, но Дарко вконец проснулся, сел, слушая раскатистое мурлыканье. Не терпелось проверить горницу и убедиться в том, что староста не вернул зарок.

 Опустив ноги и ощущая ступнями такой же тёплый пол, он протянул руку и погладил рыжую кошку.

— Чья будешь? Как там звать твою хозяйку? Росья?

Дарко ухмыльнулся и поднялся, подбирая со скамьи  рубаху. В тишине оделся и, бросив взгляд на Полада, который и не собирался просыпаться, подпоясавшись, вышел из клети. Горница пустовала, залитая утренним холодным светом, что проникал в хоромину через бычьи пузыри небольших окон. Стол, как он и думал, пустовал, только ждал своего часа печёный хлеб, накрытый вышитым рушником, да крынки с молоком и квасом в резных берёзовых чарках, любовно выставленных для гостей. Дарко даже прошёлся, чтобы окончательно убедиться, что зрение его не подводит — нигде не было узелка с зароком.

«Попалась краса», — довольно хмыкнул он и направился к выходу.

В сенцах хлопотала над печью молоденькая чернавка, помешивая в чугуне, судя по запаху, ячменную кашу. Завидев Дарко, она было застопорилась, кругленькое лицо вытянулась, растерянность вместе с робостью скользнули в тёмных глазах, но быстро очнувшись, поздоровалась. Княжич не стал смущать своим присутствием её и спешно вышел на крыльцо.

Утро встретило его хмурившимся небом, в котором ворочались немереной тяжести тучи, но дождя не было. Небольшой двор уже заметно подсох за ночь, к обеду так и вовсе тепло разгуляется. Ныне везло неслыханно. Дарко под пение петуха и лаянье где-то за околицей пса прошёл к выставленной наружу бадье. Закатав рубаху до локтей, опустил руки в дождевую воду, сложив ладони лодочкой, зачерпнул, плеснул в лицо. Прохладная водица враз ободрила. Стало совсем хорошо, хоть в пору прямо сейчас в дорогу снаряжаться. Сдёрнув полотно с гвоздя, отёрся. Скрипнула дверь, и на порог выскользнула чернавка, всё так же смущённая, в руках ведро. Девица, пряча глаза, чуть ли не бегом припустилась со двора, в мгновении ока скрылась за калиткой, только и мелькнул подол юбки. Дарко встряхнулся. Вот ведь неурядица! На прислужниц стал засматриваться!

Княжич прошёл к порогу и в два шага поднялся на крыльцо, нырнул в сени, да неудачно — ткнулось в него что-то мягкое, с темноты не понял толком ничего, но ладони нащупали девичьи плечи. Едва он разобрал, что к чему, как девка шарахнулась от него, словно от лешего. Дарко несколько мгновений смотрел в яркие глаза неотрывно и не верил.

— А ты откуда взялась? — только и обронил.

Несомненно, это была она — девчонка из леса, её черты он запомнил хорошо. Дарко скользнул взглядом по девичьему стану с ног до головы. Одета нарядно, в расшитое явно слишком просторное для неё платье, подвязанное нитяным поясом на узкой талии. Шея длинная белая, овальное лицо с хрупкими чертами. Губы карминные, едва не вишнёвые, немного пухлые, чуть раскрылись в немой растерянности. Тонкий и правильный, словно выточенный из кости, носик с узкими крыльями придавал юной девице немало твёрдости во всём её облике. А тёмные брови вразлёт подчёркивали большие зелёные глаза, которое в полумраке казались до холодной дрожи глубокими, что бездонные омуты, и смотрели с испугом да затаённостью. Дарко даже оцепенел на миг от их проницательности.

Девица, опомнившись, развернулась и шагнула было в сторону лестницы. В два шага Дарко оказался рядом с ней, преградил путь, нависая.