К сине-багровому сумраку добавились резкие оранжевые вспышки света. Механический голос отрешенно бубнил одну и ту же фразу по кругу. А в оранжевых вспышках стали мелькать странные геометрические символы. Похоже, это был обратный отсчет. Неприятная догадка заставила ускорится.

Платформа оказалась на месте. И даже исправная. А больше всего мне повезло в том, что, падая, инопланетник оказался не на спине, а на боку. И мне удалось относительно легко закатить его на платформу.

Антиграв был небольшим. Примерно метр на полтора. Инопланетник целиком на нее не поместился. Ноги свисали с платформы, касаясь пола. По моим прикидкам, платформа была где-то метра полтора в длину. Это какой же у мужика рост?

Все это я обдумывала на ходу, торопливо закрепляя лжеильдаррца, чтобы не упал, и выводя платформу в коридор.  Не нужно знать чужой язык, чтобы понять – мое время на исходе. Нужно торопиться. И я почти побежала, направляя платформу, обливаясь потом и шипя сквозь зубы от невыносимой боли. Только бы не потерять сознание! А то останемся тут вдвоем.

Непрерывное мельтешение оранжевых вспышек, сине-багровый полумрак и боль в моем животе делали коридор бесконечным. Когда я наконец добралась до лифтов, перед глазами все плыло и тряслось мелкой дрожью. И только когда лифт захлопнул у меня за спиной двери и как-то неохотно начал ползти вверх, я поняла, что это не меня подводит зрение. Это здание института мелко дрожит и трясется, как в лихорадке. Похоже, и без знания ильдаррского языка, я сделала верный прогноз. Запущен режим самоуничтожения. Только бы успеть выбраться на поверхность!

Лифт кряхтел, вздыхал и вздрагивал. И, как мне казалось, слишком медленно полз вверх. Но все-таки полз. И чем выше мы забирались, тем сильнее тряслась кабина с нами. Ежесекундно мне казалось, что каждое вздрагивание лифта последнее. Что в следующее мгновение кабина вместе со мной и обморочным инопланетником полетит вниз. А сверху ухнут, хороня нас под собою бетонные плиты перекрытия.

Я почти угадала. Лифт все-таки дополз до первого наземного этажа. К этому долгожданному моменту трясся он уже непрерывно. Как замерзшая под проливным дождем дворняга. Вместе с ним дрожало и тряслось мое сердце. Никогда в жизни мне еще не было так страшно. Впрочем, что я видела в этой жизни? Как показала практика, ничего. В груди крохотной льдинкой мерз животный ужас перед ситуацией, в которой оказалась. Только бы уцелеть. Только бы вернуться домой.

Двери лифта неохотно поползли в стороны, открываясь, прямо перед самым моим носом. Не дожидаясь их полного открытия, я ломанулась наружу, ругая себя за поспешность и с трудом протаскивая в образовавшееся отверстие антиграв. Платформа выскользнула наружу, с отвратительным скрежетом пройдясь боками по створкам лифта. Я вздрогнула от противного звука, едва не потеряв управление антигравом. Платформа вильнула и больно ударила меня по ногам. В этот момент внизу что-то глухо бахнуло. Стены и пол под ногами вздрогнули как при землетрясении. Под моим потрясенным взглядом по мраморной отделке стены пробежала, стремительно расширяясь трещина. Что-то треснуло. Раздался не то удар, не то щелчок. Створки лифта замерли, словно в ужасе. А в следующее мгновение не до конца открывшая свои двери кабина лифта со свитом рухнула вниз.

От ужаса у меня замерло сердце. И, кажется, зашевелились волосы на голове. Я словно примерзла к полу, не имея возможности даже вздохнуть. Вместе со мной застыло и время, лишая меня возможности двигаться. В полном вакууме рядом со мной только антиграв едва слышно пофыркивал. Остальные звуки умерли.