Фоллерт с трясущимися руками ринулся было делать какие-то исследования. Бестужев горячо и несколько бессвязно благодарил аргольца за помощь. Дарси не прекращала попыток выбраться из капсулы. Но все застыли на месте, когда арголец хрипловатым вкрадчивым голосом задал вопрос на всеобщем:

 – Простите, сита, не знаю вашего звания, но как так получилось, что ваш командир допустил, что вы попали в беду? И что конкретно произошло? Вы помните?

На дисплее перед моими глазами Дарси открыла рот, чтобы что-то сказать. Потом закрыла. И беспомощно оглянулась по сторонам. На помощь ей, как ни удивительно, пришел богомол:

 – Прошу прощения, господа, но все разговоры вам придется отложить до завтра! Пациентке нужен покой! Уходите! Завтра сможете пообщаться. Но не долго!

Дипломат попытался возразить:

 – Но…

 – Господин Бестужев, я не вмешиваюсь в ваши дела, и не указываю вам, как общаться с представителями иных рас! А вы, будьте добры, не лезьте в мои дела! – Доктор решительно развернул вяло сопротивляющегося Бестужева лицом к выходу и тихо буркнул, словно сам себе: - Все равно в медицине ни черта не смыслите.

Богомол попросту вытолкал Бестужева и аргольца в коридор. А я радостно потерла руки. Теперь дождаться, пока аргольцы покинут «Тацину», и поговорить с Дарси. Глядишь, все получится. И мы сумеем выкрутиться из этой неприятной ситуации с минимальными потерями.

Первый сокрушительный удар по моим планам нанесли все те же аргольцы, любезно сообщившие Бестужеву, что они не собираются на ночь возвращаться на свой корабль и до завтра остаются на «Тацине». А я так надеялась, что инопланетники предпочтут дожидаться завтрашнего дня в привычных условиях! Наивная.

В течении пары минут я перечислила все самые грязные ругательства Земли. А также припомнила парочку весьма цветистых инопланетных словесных конструкций. Одна из которых весьма изощренно описывала ничего не подозревающему аргольцу, что я с ним сделаю при помощи… его же собственных пальцев. Собственно говоря, ветвистую и весьма сложную в произношении фразу я запомнила только потому, что меня заинтересовало как такое возможно в действии.

Ругалась я долго и со вкусом. Но это ничего не меняло. Пойти к Дарси прямо сейчас не представлялось возможным. Оставалось надеяться на богомола. Что он сегодня никого не подпустит к моей помощнице. А уж ночью я все равно к ней проберусь.

***

Правду говорят – ожидание смерти хуже самой смерти. Я всегда считала себя очень терпеливым человеком. В академии на практике могла часами сидеть в засаде неподвижно. Могла общаться с кем угодно, не выказывая никаких эмоций. Мама с детства мне вдалбливала, что выдержка и доброжелательность – это первый признак воспитанности. А умение не показывать свои эмоции всегда будет на вес золота. И я этому верила. Так жила. До тех пор, пока не попала на «Тацину».

Здесь и сейчас моя хваленая выдержка лопнула, как мыльный пузырь. Развеялась, словно дым на ветру. Я извелась вся, сидя в четырех стенах своей каюты в ожидании прихода ночи. И сама себе не могла объяснить откуда такая нервозность. Но меня просто трясло от невозможности ускорить время. Казалось, каждая секунда промедления – фатальна. Меня не покидало ощущение, что что-то надвигается. Время утекало сквозь пальцы. А я ничего не могла сделать, чтобы защитить своих людей. Только ждать. Пытка.

 Из всех доступных развлечений была еда, видеонаблюдение и валяние в кровати. На камерах не было ничего интересного. Все, словно крысы, забились по своим каютам-норам. Даже аргольцы тихо сидели в отведенных помещениях. Наблюдать за ними было скучно до зевоты. Ближе к вечеру я уже только изредка поглядывала на камеры, чтобы ненароком не пропустить что-то по-настоящему интересное.