— Я больна, — констатировала очевидное ее светлость. — Тяжело больна, — добавила женщина, сильнее стискивая одеяло. Кажется, каждое слово давалось ей с огромным трудом. — Мои дни сочтены.

— Не стоит хоронить зерно надежды, ваша светлость, — тихо ответила я. — Вы молоды. Ваш организм еще в силах бороться с болезнью…

— Замолчи! — Герцогиня распахнула глаза. Они вовсе не были подернуты предсмертной пеленой. Ясный взор ее зеленых очей выдавал в ней особу здравомыслящую. Взгляд женщины скользнул мне за спину, словно силился что-то рассмотреть за балдахином. Пальцы ее светлости внезапно переместились на мое запястье. С силой стиснули его. Руки с виду слабые и болезненные оказались довольно проворными и крепкими. — Я позвала тебя сюда не как служительницу жалкой обители, а как девушку, что окажет мне услугу. Как... — прошипела она и зашлась в приступе кашля. Столь сильном, что леди Бисли незамедлительно поспешила к нам.

— Я ведь предупреждала вас, мисс Донахон, — с укором посмотрела она на меня, отгибая край балдахина. — Ее светлость нуждается в покое.

— Я не мешок с луковой шелухой, Антония! — крикнула герцогиня, силясь побороть кашель. — Вы слишком рано списали меня со счетов!

Пальцы женщины разжались и меня тут же вытолкнули за балдахин. Я едва устояла на ногах.

— Люсиль! Люсиль! — закричала леди Бисли. — У ее светлости приступ! Нам нужен мистер Нельсон!

Миловидная белокурая головка заглянула в покои герцогини и тут же спешно скрылась в коридоре. Вероятно, отправилась на поиски мистера Нельсона. Я же стояла в центре комнаты и молча наблюдала за происходящим. Растерянность приковала мои пятки к пушистому черному ковру. Столь сильно, что не оторвать.

— Мисс, вам здесь не место! — леди Бисли обратилась ко мне, в спешке указав на дверь.

Я попятилась к двери. На пороге едва не столкнулась с взволнованной Люсиль, которая вернулась не одна, а в сопровождении молодого мужчины со светлыми волосами и пышными бакенбардами. Оба поспешили к постели герцогини, не обратив на меня никакого внимания.

Почувствовав себя здесь лишней, я покорно вышла в коридор дворца, под аккомпанемент криков ее светлости.

— Я не буду пить эту дрянь, Антония! Они меня травят! Ты же знаешь! Ты же это знаешь! — надрывно кричала герцогиня до тех пор, пока вновь не зашлась в приступе кашля.

Айзек

— Значит, девчонка разговаривала с герцогиней, — задумчиво произнес я, постукивая пальцами по лакированной столешнице.

— Да, ваша милость. — Люсиль кланяется, намеренно демонстрируя мне глубокое декольте. — Антония сказала, что они о чем-то шептались за балдахином, а после у герцогини начался очередной приступ, — говорит она, усаживаясь на край моего стола.

— Ты сделала то, что было велено? — спрашиваю Люсиль. Ее нелепый флирт отчего-то злит. Раздражает. Невыносимо смотреть, как она перебирает шнуровку корсета, накручивает тугую ленту на указательный палец. — Прекрати! — рычу, не в силах больше терпеть.

Вздрагивает. Смотрит смело, но руку, тем не менее, покорно одергивает.

— Да, — сухо отвечает Люсиль на мой вопрос.

— Если и дальше будешь цедить по одному слову, придушу прямо здесь! — Готов испепелить ее. Девчонка кокетничает, но мне сейчас не до игр!

— Если бы я нашла хоть что-то, то непременно бы вам сообщила, ваша милость, — нарочито важным тоном отвечает Люсиль, соскальзывая на пол. Нарочно сминает юбку, обнажая стройные загорелые щиколотки. Святые Девы! Чего я там не видел?!

— Не спускай с нее глаз! О каждом шаге докладывай мне. Поняла? — даю указания, возвращаясь к стопке с письмами, доставленных с разных уголков Миона.