– Перебьются. 

– Я ведь должна была им не понравиться. 

– Их точно будут раздражать твои стоны и крики.

– Само-уверенно, - Лиза запинается, стоит спуститься губами на шею. У неё тут бьётся венка, такая манящая. – Кир.

– Просто помолчи, Лиз.

Девушка слушается, и это охрененно. Есть возможность скользнуть ладонью вдоль ребер. Приласкать бархатную кожу под грудью, после обвести ареолу соска. 

Лиза задыхается, ловя губами воздух. И если её кроет от почти невинной ласки, то, до давления в паху, хочется узнать, как она будет себя вести дальше. Когда толкнусь в неё, когда доведу до оргазма.

Перед глазами мелькают будущие картинки, от чего вся кровь окончательно стекает к члену. Тут только целовать её жестче, цепляя край белья.

– Дед в гневе! – раздается за дверью голос Артёма. – Спускайтесь.

Да блять!

Это проклятие братьев? Нахрен мешать?

– Скоро!

Отвечаю невпопад, продолжая вдавливать Лизу в кровать. Отпускать её сейчас – верх идиотизма. У меня пока мозги были, чтобы не позволить девушке бежать.

– Кир, ждут, - повторяет, пока её ладошка так идеально останавливается на моих плечах. – И ничего не будет, ясно?

– Ага, я вижу, - намеренно толкаюсь в неё, чтобы сквозь ткань прочувствовала мой стояк. – Совсем ничего.

– У тебя есть правая и левая ладонь, используй их.

– Ты настолько щедрая? Сразу две своих руки предлагаешь? Я бы, пожалуй, воспользовался.

– Иди к чёрту.

Лиза даже не находится с колким ответом, вызывая во мне довольную улыбку. Поднимаюсь с неохотой, но с Ивана Васильевича станет прийти самому.

В самый неподходящий момент.

– Запомни, на чем мы остановились, продолжим потом.

– Конечно, - девушка кивает, подтягивая к себе край одеяла. – За секунду от того, где тебе прилетает пощечина. 

– Легко. Целая секунда, чтобы перехватить ладонь.

– Повторюсь. Иди к черту.

– Да иду я к деду, иду.

Лиза хохочет, поднимаясь. Посылает мне многозначащую ухмылку. Ясно, перехватывать надо не только руки.

– Я в душ, потом спустимся.

Предупреждаю, хватая с полки шкафа полотенце и сменную одежду. Выходить в моём состоянии к родным – совсем кретинизм. Придётся воспользоваться советом Лизы по поводу правой и левой.

Хотя лучше бы девчонку с собой утащить.

И до вечера воскресенья не выходить.

Лиза

– Ой мамочки.

Растираю пылающее лицо, думая, как так вляпалась. В кожу словно воткнули миллион иголок и забыли вытащить. Везде, где Кирилл меня касался, пощипывает. А особенно тянет между ног.

Смотрю на Луну, которая устроилась на своем матрасе, предательница. Нет бы помешать, погавкать пару раз. Так наблюдала, извращенка. Или это я такая, если забыла о шпице и всех остальных обитателях дома?

Когда мужчина потянулся к ремню, все остальные мысли выбило. Блин, ну почему он не мог быть менее красивым? Никакого пресса, чуть животика. Даже «блядская дорожка», которую я терпеть не могла у мужчин, выглядела привлекательной.

Как анонс того, что у мужчины скрывается за тканью брюк. Опускаешься взглядом по полоске тёмных волос и уже представляешь, какой у него.

Всё, выдыхаем. Приходим в себя.

Пока Кирилл в душе, и я даже не хочу думать, чем занимается там, мне нужно одеться. Стою в одних трусиках посреди комнаты и думаю, как скрыть проклятый румянец.

Не придумываю ничего лучше, чем надеть кожаное платье обратно. Пускай родные Кирилла сами догадываются, что в моей голове. Хотя они, уверена, думают, что мы не переодеваться пошли.

А за тем самым, что чуть не произошло, если бы не Артём. 

Храни Господи братьев, которые обламывают секс. Потому что я не знаю, как в мою прекрасную голову закралась мысль, что я могу такое позволять Кириллу.