Когда, помимо приятных звуков природы, послышался звонкий стук каблучков по плиточной дорожке, я подумала, что гортензию все-таки трогать не стоило, но на случай, если идущая ко мне девица реальна, затаилась. Поддерживать с кем-то бессмысленный разговор не хотелось. Сквозь густую листву брусники мне было видно, как девушка, одетая в обтягивающее белое, длиной до колена платье остановилась рядом с моим укрытием, сняла с себя туфли и, помедлив (по-видимому, огляделась, лицо от меня было скрыто), двинулась дальше.

Несколько секунд я сомневалась, стоит ли обращать на девушку внимание, ведь вполне может быть, что это горничная, возвращаясь в свою комнату, решила сойти с неудобных ходулей, на которые по случайности поднялась, но чувство эйфории уже исчезло, а любопытство острой иглой жгло небезызвестное место, вынуждая встать.

Я осторожно выглянула из зарослей: девушка уже была в конце аллеи, хотя шла очень осторожно, беспрестанно посматривая по сторонам. Такое поведение было более чем странно – вряд ли прислуге запрещено появляться в какой-то из открытых галерей дворца.

Большие стеклянные двери, ведущие из сада, девушка открыла с трудом, нечаянно задев стекло туфельками, которые держала в руке. Раздался звон. Негромкий, но девушка вздрогнула и оглянулась, так что я едва успела спрятаться. Лица ее разглядеть не удалось – приходилось довольствоваться знанием того, что преследуемая мной особа блондинка, а выдающаяся пятая точка и немаленький рост навевали мысли о том, что передо мной одна из невест принца.

Дверь и впрямь оказалась тяжелой. Я аккуратно проскользнула в небольшую щелку в тот момент, когда девушка уже пересекла следующую за садом картинную галерею. Помещение было почти не освещено – тусклые светильники на столах лишь создавали причудливые тени, но если девица вдруг обернется, то не заметить меня не сможет. Приходилось уповать на удачу, и она меня не оставила. Я двигалась, прижимаясь к стене, и старалась приноровиться к чужому шагу, чтобы не приблизиться слишком близко, но и не потерять цель из вида.

Удивительно, но девушка будто бы знала, куда идти, – все быстрее мы проходили через многочисленные коридоры, галереи и лестницы, не теряя времени на раздумья. Несколько раз девушка останавливалась у очередного коридора, прислушиваясь, пережидая патрули и проходящую по своим делам прислугу, и, естественно, такая скрытность возбуждала мое любопытство еще сильнее.

Я не сразу поняла, что мы вернулись к Центральному павильону. Немного изменилась отделка коридоров – левое крыло строилось позже всех остальных, и его стены в полной мере претерпели влияние новомодных дизайнерских тенденций. Об этом мне говорила мать, ей нравились классические мотивы в оформлении, и надругательство (именно это слово она применяла, хотя я в полосатых стенах ничего плохого не вижу) над важной частью дворцовых построек ее очень возмущало. Разумеется, в материнских мечтах присутствовал момент перестройки дворца, когда я стану его хозяйкой. И конечно же, происходило бы это под чутким маминым руководством.

В общем, факт нарушения запрета свахи мне был известен, но сомнений насчет правильности такого поступка не возникало – преследуемая мной девушка уверенно двигалась вверх по витой лестнице, замирая на пролетах и опасливо оглядываясь, и упустить ее я не имела права.

В последний раз девушка оглянулась в полутемном коридоре, находящемся почти под скатами крыши Центрального павильона, и не заметила меня по чистой случайности – как раз перед этим я слишком резко выглянула над перилами лестницы, ударилась носом и инстинктивно пригнулась, потирая пострадавшую часть лица и проклиная и собственное любопытство, и задание руководства. Опять не удалось рассмотреть ее лицо, к тому же, пока я поднялась на этаж, девушка нырнула в одну из дверей.