— Табу! — испуганно вскрикнула Ка. — Остановись.

— Не бойся, никто не узнает, — пообещала я. Все эти нелепые запреты сидели у меня в печенках. — Жрецы не накажут.

Ценой сломанного ногтя и ссадины на ноге удалось добраться почти до самой макушки дерева. Вцепилась в ствол и стала осматриваться. В центре Капулы стояла гигантская каменная пирамида — наверняка жилище жрецов. На вершине что-то пылало, будто зажженный факел или отсвет далекого маяка. Рядом с каменным великаном ютились постройки поменьше, приземистее. Зелень леса подходила вплотную к строениям, окружала их плотным кольцом, замыкаясь возле широкого озера.

Как я ни старалась, так и не смогла рассмотреть среди густых зарослей других варваров или их жилища. Зато заметила поле, вероятнее всего — кукурузное.

— Выходит, эти варвары не такие уж дикие, — констатировала я. — Мне просто повезло наткнуться на самую придурковатую семейку.

То, что Ка назвала «солнечной рощей», оказалось еще одним лесом, окружившим Капулу. Как я ни стремилась разглядеть то, что находилось за зарослями этих оранжево-красных исполинов, так и не сумела. Владения Калки были обширны. Словно золотой океан опоясал сокрытую от посторонних глаз деревню, укрыл от остального мира.

Спуск дался тяжелее подъема. И только подсказки Ка помогали ставить ноги на нужные ветки. Девчонка очень переживала за меня. А еще больше за то, что Ма может нас застукать. Видимо, за соучастие в нарушении табу тоже полагалось наказание.

— Что. Там? — Ка дрожала от нетерпения.

Но поведать варварке о видах сверху мне не удалось. Ма слишком долго ждала нашего возвращения и отправилась на поиски. Ка получила неслабый подзатыльник, мне же достался лишь толчок в спину.

— Нет работы. Нет еды, — строго предупредила глава семейства.

Угроза показалась страшнее стихийного бедствия. Вчерашние орешки давно переварились, а желудок настойчиво требовал вкусного и питательного завтрака.

Но получил только воду и ломомоть сухой кукурузной лепешки. Варвары собирали с крупных листьев утреннюю росу и хранили ее в пустых высохших тыквах. Ка назвала эти емкости калебасами. И я бы с удовольствием похохотала над этим словечком, если не была такой злой и голодной.

На этом испытания не кончились. После скудного завтрака все кроме Пера отправились собирать травы для знахарки. Ма лично руководила поисками. К тому моменту, как привела в нужное место, я устала так, что едва передвигалась.

— Не садись, — предупредила Ка. — Побьют.

Пошатываясь от усталости и голода, я тоскливо посмотрела на варварку. Как можно работать в таком состоянии? О побеге я и думать перестала и мечтала лишь об одном: упасть и уснуть. Лучше насовсем.

— Сейчас, — сообразила девчонка.

Длиннющими ногтями выкопала из земли какой-то корень. Разломила пополам, одну часть протянула мне:

— Ешь. Быстро.

Заозиралась по сторонам и облегченно вздохнула: ее мать ушла достаточно далеко, чтобы не видеть, чем мы заняты.

Предупреждение было излишним. Первый кусок я проглотила, почти не разжевав. И только на третьем укусе почувствовала вкус корня: чуть сладковатый, с легкой кислинкой.

— Еще, — объявила и обвела взглядом поляну, выискивая похожие росточки.

— Нельзя, — покачала головой Ка. Потерла живот и поморщилась. — Работать не сможешь.

Сорвала гигантский лист лопуха — в его сердцевине скопились капли росы — и жадно выпила их. Я последовала ее примеру. Хотела закусить самим листом, но побоялась. С больным животом точно не смогу работать и все же нарвусь на кулаки Ма.

— Копать, — Ка указала на нужные растения и первой взялась за дело.