- Трах расклад не поменяет, - хочет сказать холодно, а у самого в глазах металл плавится. Там тоже похоть торжествует. Я вижу ее. Нутром ощущаю. Тянусь к ней. Притяжение. Необъяснимое. Непреодолимое.

Хочу броситься к нему. Прижаться. В руки упасть. В меня какая-то бесовская одержимость вселилась. Она все разрасталась, и теперь ей тесно во мне. На волю просится. И только палач освобождение может дать.

- Тем более не имеет смысла девственницей помирать, - а из горла еще более порочные слова наружу просятся. Усилием воли их проглатываю.

Он усмехается сладко, сексуально, а сердце ребра ломает, на волю к нему просится. Он одет. На нем неприлично много одежды. Футболка, Джинсы. Всю красоту от меня ненавистное тряпье скрывает. Рельеф мышц под тканью угадывается. Меня тянет как магнитом непреодолимо. Невозможно сопротивляться. Понимаю одно – если сейчас к телу не прижмусь, его рук на себе не почувствую, распадусь на осколки. Сгорю заживо от голода похоти.

- Ты же в отказ шла, - делает шаг ко мне. Медлит. Выжидает. Изучает. – Моську от меня воротила.

- Это разное… там приказ был, - делаю шаг навстречу, - А сейчас я сама… мое решение… - мысли путаются. Делаю глубокий вдох. Мне необходим его запах. Нужно пропитаться. Впитать в себя этот аромат. Не отпущу. Не отстану. Сейчас сама готова его принуждать. Насиловать. Как? Понятия не имею. Похоть укажет путь.

- Больно будет, - смотрю, как идет, даже походка завораживает. Хриплый голос так вообще по рукам и ногам связывает, похотливым спазмом между ног проходится.

- Вот и проверим, - мне не страшно. Хотя понимаю, первый раз вряд ли без болезненных ощущений обойдется. Но мне все равно. Необходимо утолить жар, унять спазмы. С ним я готова, взявшись за руки в пекло шагнуть.

Подходит. Разрывает в клочья футболку. Проходится взглядом по возбужденному телу. Ощущения, будто языки пламени кожу ласкают, остатки воли выжигают.

Хочу забраться руками под одежду. Хочу тело почувствовать. Запрет помню – не прикасаться. Руки в кулаки сжимаю. Пальцы судорогой сводит.

- Сама напросилась, - хмыкает.

Губы. Какие они у него одуренные. Полноватые. Гладкие. Красиво очерчены. Хочу, чтобы они подарили мне первый поцелуй. Хочу попробовать их вкус. Пусть сожрет меня. Испепелит. Но только исцелит от голода похоти.

В нос ударяет чужой запах. Враждебный. Неприемлемый. Четко отделяю от его запаха. И дыхание. От него алкоголем пахнет. Разные запахи. Но могу отделить один от другого. Порочное развратное влечение обострило чувства. Как собака чую чужака. Захватчицу. Посмевшую на мою территорию зайти. Возжелать запретного.

Мою территорию? Я окончательно помешалась? Откуда бредовые мысли? Он мой палач. Похититель. И волен делать все что хочет и с кем пожелает.

И тут же глупая мысль пульсирует в висках: «Не позволю! Не допущу!». Не понимаю себя. Откуда эта бешеная ярость примешивается к похоти. Кровь в виски ударяет. Зверею.

Опускаю взгляд на его шею. Там смазанный след помады. Он как бельмо на глазу. Удар ножа по сердцу. Такой ощутимый, что вскрикиваю.

Дрожащей рукой на позорную отметину указываю.

- Что это? Где ты был? – ловлю его взгляд. Руки в кулаки еще сильнее сжимаю. Ногти в кожу впиваются. Не чувствую боли. Запах чужачки гораздо больнее терзает.

- Ревнуешь? – смеется. Открыто, нагло, сексуально.

А ведь он имеет право на все. Я это прекрасно понимаю. Использует меня. Пристрелит и дальше по бабам пойдет.

Но протест сильнее здравого рассудка. Сильнее любых рациональных доводов. Я в бешенстве. В воображении картины, как он целует дрянь эту, как прижимает к себе. Эти руки, губы были с другой. Нет! Был бы у меня пистолет, нож, нет зубами, бы ей горло перегрызла.