– Нет, мама, – медленно выговорила она, барабаня пальцами с фиолетовым маникюром по полированной столешнице. – Нет, ты меня не свалишь. Ты не могла справиться со мной при жизни – ты и мёртвая не переиграешь меня! Я – Нана Буруку, ориша человеческого разума, хозяйка всех ори на свете! Я найду выход. Ироко нечего делать в этом мире. Он не вернётся… Нет!

– Шанго! Шанго! Проснись!

– Что за чёрт, детка? Ночь… Спи…

– Шанго, просыпайся, тебе говорят! Я думала, это пройдёт, а оно… ой… никак не проходит! Ой! Ой! Шанго! Открой глаза, бандит! Кажется, началось! Ой!

– Детка, давай за-автра…

– Завтра?! Болван! Я рожаю, вставай!

Повелитель молний, морщась и скребя затылок, сел на постели.

– Ты же говорила – ещё неделю… То есть, я утром не еду в Ресифи?..

– ААААААА!!!

Шанго растерянно осмотрелся. Ночь была темным-темна. По стёклам барабанил дождь. Рядом стонала Ошун. Неловким движением Шанго обнял жену. Свободной рукой схватил со стола зажигалку. Слабое пламя осветило насквозь мокрую, скомканную простыню – всю в тёмных пятнах.

– Это… это что такое, девочка?!. Так должно быть?

Ошун, не отвечая, рыдала. Шанго сделал попытку освободиться.

– Я пойду за доктором!

– Не уходи… Нет, не уходи… Я боюсь! Ай, как больно… Шанго! Ай!

– Успокойся, Ошун… Любовь моя, успокойся, я сейчас… Надо же позвать кого-нибудь! Ну, потерпи минуту, я быстро… Давай позову Софию, у неё же трое детей, она знает, что дел…

– НЕ УХОДИИИИ!!!

Шанго нащупал на полу свои джинсы, вытряхнул из их кармана мобильный телефон. И тут же в отчаянии вспомнил, что не поставил его на зарядку! Значок батарейки был угрожающе красным и мрачно мигал сквозь тьму. Молясь о нескольких секундах времени, Шанго нажал на экран.

– Мам! У меня тут Ошун вздумала рожать! Что делать, если у неё уже…

Телефон пискнул и отключился. А Ошун, забившись в руках мужа, вдруг исторгла такой вопль, что, казалось, задрожали стёкла.

Шанго глубоко вдохнул. Выдохнул. Закрыл и открыл глаза. Последняя надежда на то, что ему приснился кошмар, исчезла.

– Спокойно, любовь моя. Я никуда не ухожу. Я здесь, я с тобой. Ничего не бойся, пока я здесь!

Предрассветное небо начало зеленеть. Ориша Эуа[27] свернула в клубок дождь, спрятала его под свой розовый плащ – и над Городом Всех Святых ударили барабаны макумбы! Благая весть полетела над Баией: Ошун приносит ребёнка Повелителю Молний! Тяжко грохотали атабаке, взахлёб перебивали их агого[28], и древняя дрожь сотрясала землю, осыпая в мир звёзды и лунную пыль. И ориша один за другим откликались на зов. Ударила молния – и в красно-белых сияющих сполохах поднялся неистовый Шанго со своим мечом. Встал рядом с братом, поднимая свои ножи, огромный и сумрачный Огун. Спустилась с небес в рассветном облаке, полном искрящихся капель, нежная Эуа. Ориша Оба, ахнув, уронила свой котёл, и её каруру[29], разлившись, наполнила утренний воздух терпким запахом. В сумеречном сыром лесу поднял голову Охотник Ошосси[30] – и, повинуясь его улыбке, тысячи радужных птиц захлопали крыльями. Шипя и перекатываясь жемчужной пеной, расступились океанские волны, – и Йеманжа, Звезда Моря, поднялась над водой в одеянии из пенных кружев и водорослей. Хромая, спешил навстречу ей из влажного леса колдун и знахарь Осаин: аромат листьев и трав покрывалом тянулся за стариком. Следовал за ним, стуча палкой, молчаливый и всегда сердитый Обалуайе[31] – урод в соломенной накидке. Сияющий край солнца показался из-за холмов Баии – и радуга Ошумарэ[32], как благословение, раскинулась над ними. Рассыпались бузиос